Тропа в Огнеморье - [45]

- Тебя бы лучше привязать к штурвалу. - Предложила Эрикона. - Их пение все ближе.

- Пение сирен?

- Оно самое.

Хлодвиг еще не успел осмыслить сказанное, а веревки уже туго обвили его руки и ноги.

- Эрикона, но кто свяжет тебя?

- Мне их репертуар не вреден. - Усмехнулась Медведица. - Не вреден был бы и тебе, если бы был ты таким, как тогда - в архамской пещере.

- Но ты полностью уверена, что им не выманить тебя с корабля?

- Я не сказала, что собираюсь остаться на корабле.

- О чем ты?!

- Я чувствую их, они чувствуют меня. Мы понимаем друг друга... Можем понять.

- Эрикона...

Она крепко обняла его, сказала тихо-тихо:

- Пойми и ты меня, мой юный принц. Недавно мы говорили о Выборе.

"Недавно? - Спросил он сам себя. - Ну да, перед тем, как разыгрался шторм. Пару часов назад, или Вечность?"

- Ты предложила самый трудный из выборов. Я не хотел бы его совершать.

- Это не отвлеченные игры ума. Это условия, которые нам ставит судьба.

- Возможно, но это труднейшая из задач.

- Верно, Хлодвиг, верно. Она трудна не только для тебя - для меня тоже.

Внезапная догадка пронзила его:

- Ты говорила о моем выборе. Но это был лишь подготовительный ход! На самом деле, ты хотела, чтобы я лучше понял проблему выбора, которая стоит перед тобой...

- Прекрасно, мой единственный принц! Ты проявляешь чудеса проницательности.

- Я должен был догадаться раньше.

- Ну что ты, кто-то иной не понял бы этого никогда...

- Но почему нужно выбирать именно сейчас?

- Мое "видение" показывает, что я подошла к Точке Выбора...

Бросить все битвы, поселиться с тобой где-то в глуши, любить друг друга, и не думать больше ни о чем - это один из возможных путей.

Расстаться с тобой, со всем этим миром ради миссии, которой я посвятила всю свою жизнь - это другая возможность.

- Но мы ведь отлично сражались вместе...

- Однако дальше это невозможно. Эта буря жаждет уничтожить нас. А ее душа для меня закрыта. Но она открыта для сирен. Они согласны заключить сделку: буря не тронет тебя, если я отправлюсь к ним.

"Это безумие, - подумал Хлодвиг, - фантастические сделки с несуществующими фантомами".

И тут послышалось пение. Человеческое. Почти. Люди не смогли бы так потрясающе петь...

- Как ты отправишься к ним вплавь? Без лодки, без корабля? Это же верная смерть.

- Скорее всего. Но другого выбора для меня нет. Хотя, возможно, до Вурхиены сегодня не тысячи миль, а гораздо меньше...

- Даже если и так, что ждет тебя в Вурхиене, кроме сирен, высасывающих кровь?

Эрикона пожала плечами:

- Все возможно в такую ночь...

Пение приближалось. Свечение распространилось за пределы волн. Призрачное сияние окутало мачты их корабля. Хлодвиг глянул на свои связанные руки - светились и они. Вокруг корабля заплясали клочья полупрозрачного искрящегося тумана.

Весь мир стал музыкой и светом, танцем призраков и миражей...

Огромный остров возник внезапно из ничего, тумана и тьмы.

Утопающий в жгуче-красных цветах. У входа в гавань на высокой скале горел огонь маяка.

И буквы на скале тоже налиты были мрачным, красным огнем: "Этот мир был создан как ад для всех. Мы превратим его в рай для немногих".

Ожившая древняя легенда из пожелтевших, покрытых плесенью книг...

- Этот остров - иллюзия, - сказал Хлодвиг.

- Да. - Согласилась Эрикона. - И наше расставание - тоже.

Их поцелуй не был иллюзией. Слияние упругих губ. Удары бьющихся в унисон сердец.

Она разбежалась и прыгнула, ушла в воду так, как это умеют герои или монстры - без всплеска, без брызг. Потом ее голова появилась над морем метрах в двадцати от корабля. Иллюзия расставания, удаляющаяся к иллюзии вампирьего рая.

Но в душе своей Хлодвиг продолжал слышать ее голос, продолжал разговаривать с ней.

"Все это ерунда, - сказала Бешеная Медведица, - наш мир не ад, и не рай. Ад и рай - это мы сами".

"Ну конечно! - Согласился он с той, чье тело уплывало все дальше в густеющий мрак. - И музыка - это тоже мы сами!"

Хлодвиг захохотал. Глупые, хитрые сирены! Только теперь он понял великолепие и убогость их главного трюка.

В них нет своего вдохновения ни на грош! Все оно в душах человеческих.

Но человек боится своего вдохновения, ибо сродни безумию опьянение красотой. И человек возводит склепы в собственной душе, и замуровывает свое вдохновение в них.

И силится забыть о похороненной в тайниках души красоте.

Но находят путь к ней сирены. Находят, чтобы обратить забытую человеком гармонию и красоту против самих же людей...

Это было просто смешно. И веревки обвязавшие его - это тоже было смешно. И совсем не нужно.

Он напрягся и разорвал их.

Буря урчала глухим громом где-то вдали, словно огромный недовольный зверь. Хлодвиг крепче сжал руками штурвал.

Стихи... Во время шторма Эрикона прошептала ему какие-то стихи.

Лишь начав думать о них, Хлодвиг вспомнил эти строки от первого слова и до последнего...

Когда деревья рвет ураган,

Швыряя их небосводу,

Громом ревет его барабан:

Сила рождает Свободу!

Когда исчезает из сердца страх,

Что долгие годы жил,

Прочтет ураган во вчерашних рабах:

Свобода рождает Силу!

Хлодвиг закрепил штурвал и отошел на несколько минут к мачтам, чтобы поднять свернутые паруса...

Ветер подхватил корабль и стремительно понес его на запад - к волканским берегам...