Трон Знания. Книга 5 - [41]

— Отца не трогай, — вставил Адэр.

— Отец напрасно не женился, потому что сын от второго брака мог оспорить твоё право на трон. А я напрасно вышла за Модеса. Это вам были нужны его земли. При чём тут я? Но вы твердили мне о долге, и я вышла за этого… Теперь получается — зря?

— Я же сказал, что помню о долге.

— А я не поверила.

— Почему?

— Потому что ты никогда не говорил, что любишь. Потому что бросал женщин, и тебя не волновало, что они чувствуют. Потому что я знаю, как мы умеем любить. — Подавив рыдания, Элайна вытерла слёзы. — Мы все однолюбы: ты, я, отец, дед… все, в ком течёт кровь династии Карро.

— Кому ещё ты заплатила?

— Адэр… пожалуйста…

— Кому? — повторил он, понизив голос до полушёпота.

— Горничной. Кажется, её зовут… — Элайна потёрла висок. — Не помню. Рыженькая, пухлые губки.

— Имя.

— У неё ямка на подбородке.

— Что она должна была сделать?

— Украсть у Малики драгоценности.

— Украла?

— Да.

— Они у тебя?

Элайна кивнула.

Адэр принялся мерить гостиную шагами:

— Ты понимаешь, что уничтожила этих девушек?

— Я не стояла над ними с ножом, они могли отказаться. Они сами сделали выбор.

— Если я прощу служанок и оставлю их в замке, они решат, что Малика здесь никто. И я буду чувствовать себя никем, потому что мою женщину унизили…

— Уже твою?

— …мне плюнули в лицо, а я взял и просто вытерся. Если я уволю их, они разболтают первому встречному, что сестра правителя ещё та стерва…

— Адэр…

— …и будут насмехаться надо мной и Маликой. Если арестую, они не будут молчать на допросах. Ты станешь организатором вредительства и кражи.

— Я не организатор.

— Ненаказанное преступление — ещё большее преступление. Не наказать — значит поощрить.

— Зачем ты это говоришь? Я ничего в этом не понимаю.

— Пусть прощает Бог, а здесь, на земле, каждый должен нести ответственность за содеянное.

— Не пугай меня, не надо…

Адэр приблизился к кушетке и навис на Элайной:

— Ты поставила меня перед выбором. Я хочу, чтобы ты сделала выбор за меня.

— Какой выбор?

— Простить служанок, уволить или арестовать?

— Я не знаю.

— Твой выбор!

— Не знаю! — крикнула Элайна и обхватила себя за плечи.

— Забирай их с собой.

— Куда?

— В Тезар.

— Нет. Нет! А если кто-то узнает? Это такое пятно… Адэр! Ты не можешь так со мной поступить!

— Принеси драгоценности.

Элайна поднялась и, пошатываясь, вышла из комнаты.

Приблизившись к столу, Адэр придвинул к себе телефонный аппарат, взял трубку:

— Гюст, Малика приехала?.. Чёрт… Давно?.. Нет, не надо. Поднимись ко мне вместе с начальником охраны и захвати принадлежности для чистки украшений… Нет, помощь не нужна. Только принадлежности.

Через пять минут секретарь и начальник охраны, облачённый в чёрную форму, переступили порог гостиной. Начальник снял фуражку и, держа её на согнутой руке, щёлкнул каблуками начищенных сапог:

— Ваше Величество!

Гюст установил на столе картонную коробку, присоединился к начальнику и направил на Адэра внимательный взгляд.

— Гюст, оформи перевод Сирмы и горничной… не знаю, как её зовут, — промолвил Адэр, рассматривая белый околыш фуражки начальника и герб Грасс-дэ-мора на золотой кокарде. — Рыженькая, на подбородке ямка. Переведи их в дом-изолятор первого уровня в качестве санитарок.

— В отделение буйных или преступников?

— Как решит главврач.

— Без права выхода из заведения, как я понимаю.

— Правильно понимаешь.

— На срок? — спросил Гюст.

— Пока не поумнеют, — сказал Адэр и обратился к начальнику охраны: — Удалите их из замка без шума и свидетелей.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Оставшись один, Адэр придвинул к кушетке стул и установил на него коробку с принадлежностями для чистки драгоценностей.

* * *

Глядя в пустой ящик, Малика опёрлась руками на комод. В просторной спальне вдруг стало жарко, душно, тесно. Чётко мыслить мешало сердце: оно молотом стучало в висках. Тот, кто украл драгоценности, решил, что они важны ей. Не важны и не нужны, кроме двух колец.

— Может, наденешь это платье? — сквозь гул в ушах пробился голос Кенеш.

Малика опустила голову. На этот этаж караульные пропускают секретаря, костюмера, горничных, коридорных и любовниц Адэра. Когда он уезжает, кроме служанок здесь никто не ходит. Прислуга получает пропуск у начальника охраны. Значит, надо идти к нему. Воровка, скорее всего, сбежала. Тогда надо идти к Муну: он знает, кто уволился или по непонятным причинам не вышел на работу. Но у старика и так расшатаны нервы.

Малика добрела до кресла и рухнула на сиденье. Почему она не заглянула в комод, как только приехала? И почему не отдала кольца Муну? Его неохраняемая комнатушка была самым надёжным местом для тайника.

— Лучше это, — проговорила Кенеш, держа перед собой платье. — Так вышивают только ракшадки. Посмотри, какой рисунок. Ты заболела?

Малика поднялась:

— Выйду на воздух. — И направилась к двери.

— Эльямин, а платье?

Малика провела рукой по полотенцу. Повернувшись к Кенеш, выдавила улыбку:

— Задумалась.

В саду царила непривычная тишина. Небо походило на запылённое зеркало, солнце расплылось мутной кляксой. Малика сидела на скамье, смотрела на замок и не замечала, как обрывает с юбки бусину за бусиной. Умом понимала, что надо к кому-то бежать, что-то делать, а душой овладела апатия.