Трон фараона - [35]

— Сахура? — воскликнул с тоской Тети, подозревавший истину.

— Да, Сахура! Единственная дочь твоего второго брата, умершего в молодости. Он оставил Сахура тебе с условием, чтобы ты сделал ее женой Меренра. Вот она. Делай с ней что хочешь. А я пойду, — с лицемерным смехом произнес Гер-Хор, бросив презрительный взгляд на безжизненное тело Нефер.

На мгновение воцарилось молчание. Все были возмущены зверской жестокостью и низкой местью верховного жреца. Никто не сомневался, что несчастная Нефер пала жертвой его расправы.

Оунис с любовью смотрел на распростертое перед ним прекрасное, но безжизненное тело девушки. Да, это Сахура, его племянница, некогда порученная его попечениям нежно любимым братом. Злая судьба на долгие годы разлучила их, и старик давно считал погибшей прелестную девочку-царевну.

И вот он снова видит ее перед собой, хладную, неподвижную… Жестокий Гер-Хор знал, что делает: вонзая нож в нежное тело Нефер, он поразил и ее дядю, Оуниса, в самое сердце.

Огонь гнева загорелся в потухшем было взоре Тети, и, обратившись к воинам, он приказал:

— Взять его!

— Жрецы бога Птаха неприкосновенны! Жрецы бога Птаха неподсудны фараонам! — гордо кинул приближавшимся к нему воинам Гер-Хор, распахивая свой плащ и показывая золотой серп луны — таинственный, мистический символ, обладание которым обеспечивало неприкосновенность членам касты жрецов бога Птаха.

Воины остановились, попятились: наложить руку на верховного жреца? Нет, это немыслимо… На это не решится никто, даже если бы ему угрожала смерть.

Страшное преступление останется неотмщенным, хотя все сознавали, что Гер-Хор достоин самой лютой казни. Но слишком велико было почитание священного сана верховного жреца храма Птаха.

Гер-Хор, торжествуя, поднял в руке «охраняющий месяц» и пошел к дверям. Он стоял у порога, как вдруг его нога поскользнулась; он наступил на лужу крови, струившейся из груди погубленной им Нефер-Сахура. Нога скользнула, жрец упал. И, падая, уронил свой талисман.

С быстротой молнии пронеслось в уме разгневанного Оуниса-Тети мысль воспользоваться этим моментом. Казалось, сама судьба, возмущенная безнаказанностью злодея, давала в руки старика карающий меч. По законам Египта, жрец неприкосновенен, пока в руках его священный талисман, символ богини. Но талисман выпал из рук упавшего жреца — следовательно…

Решение было исполнено Оунисом так же быстро, как и созрело. Прежде чем Гер-Хор, поскользнувшийся в пролитой им крови, дополз до уроненной им «золотой луны», откатившейся в сторону, в угол, Тети уже стоял возле него с обнаженным мечом в поднятой руке.

Он наступил ногой на извивавшееся тело жреца.

— Где «золотая луна»? Покажи тот знак, который охраняет твою жизнь! — закричал он, занося меч над жрецом.

И потом, обращаясь к наполнявшим зал воинам, сказал:

— Смотрите, воины! У него нет «золотой луны». И я, фараон Тети, сам казню его за совершенное им злодейство!..

Меч медленно приблизился к горлу извивавшегося Гер-Хора.

— Казни его, великий Тети! Казни его, фараон! Он достоин смерти!.. — кричали воины, возмущенные убийством невинной девушки.

И меч вошел в тело Гер-Хора. Оно вздрогнуло, замерло. Пробежала последняя дрожь, и все было кончено…

А в широко распахнутые двери покоя вливалась с шумом толпа, ликуя, оглашая воздух криком:

— Тети! Тети возвратился! Да здравствует великий, непобедимый воитель Тети, владыка Верхнего и Нижнего Египта!

Оттолкнув труп Гер-Хора, Тети подошел к Меренра и взял его за руку.

— Вот ваш новый владыка! — сказал он. — Я возлагаю на его главу Двойную корону Верхнего и Нижнего Египта. Я опоясываю его чресла мечом. В его молодые руки отдаю власть над страной!

Восторженные крики заглушили его голос.

С улицы, со дворов лились звуки труб, грохот барабанов. Мемфис, ликуя, приветствовал нового владыку. Не ликовал лишь сам виновник всего торжества — юный фараон Меренра, молодую душу которого угнетали кровавые призраки убитых и прекрасная, нежная, печальная тень несчастной Сахура-Нефер…