Трон фараона - [21]

— О боги! Да кто против этого спорит? И не все ли равно, истинный, не истинный? Важно то, что он оспаривает трон фараона. Значит, будет уничтожен. Но дальше: кто такой этот Оунис? Может быть, ему придет фантазия выдавать себя за покойного Тети, погибшего в бою против вавилонян? Уже появлялся некогда один такой самозванец. Но у фараона есть верные слуги, и самозванец исчез. Итак, кто таков Оунис?

— Ато сказал, что это его родственник! — промолвила Нефер.

— Отлично! Они спят?

— Спят, господин мой!

— Сейчас ты вернешься к ним и отберешь оружие. Потом я пошлю воинов покончить с ними.

— Со всеми, господин мой? — задала вопрос Нефер, казалось, равнодушным тоном.

— Со всеми, за исключением важнейших трех: Меренра, Ато и Оуниса. Их, однако, сейчас же надо будет подвергнуть пытке. Такова воля фараона. Вот данная им мне в удостоверение полномочий печать, перстень божественного царя Египта, коему все должны повиноваться.

И говоривший протянул девушке кольцо с печатью из огромного сердолика. Девушка испуганно поглядела на это кольцо.

— Чего ты боишься? Да возьми же в руки!

— Это кольцо дает тому, кто его держит, неограниченные полномочия? — спросила она, беря кольцо.

— Как самому фараону! Он может судить, казнить, стереть с лица земли город. Но давай же его сюда. Пора идти. Что ты дела…

Гер-Хор не докончил: нежная, атласная рука девушки, прижимавшая к трепетно бившейся груди роковое кольцо фараона, вдруг выпрямилась; в руке этой блеснул кинжал, и клинок впился, как

змея, в грудь жреца.

Испустив слабый стон, Гер-Хор упал как подкошенный. Поглядев мгновение на упавшего, Нефер толкнула его тело ногой.

— Презренная… собака! — пробормотала она, стиснув зубы. — Ты добивался обладания мною, моих объятий, моих поцелуев?

Потом она, держа кинжал в руке, вернулась в пиршественную залу и резко крикнула звонким голосом:

— Вставайте! Скорее, скорее! Просыпайтесь, если вам дорога жизнь!

В одно мгновение большинство пленников стояло на ногах.

— Что это значит? Почему ты держишь кинжал? Ты пришла убивать нас? — бормотал Меренра, глядя на стоявшую перед ним чародейку.

— Кровь! Откуда это? — прикоснулся к груди Нефер Оунис, показывая на расплывшееся по белоснежной льняной ткани кровавое пятно.

— Это — кровь злейшего врага Меренра! — ответила Нефер. — Я только что убила Гер-Хора, верховного жреца, чьей рабой я была с детства!

— Но на нас нападут! — воскликнул Ато, слыша гул шагов и бряцание доспехов.

В самом деле, отовсюду в пиршественные покои входили тяжеловооруженные воины, ожидавшие только знака, чтобы ринуться на пленников, собравшихся в кучу и обнаживших мечи.

— Именем сына Осириса, божественного фараона, благочестивого, великого, непобедимого! — звонким голосом сказала, выступая вперед, Нефер и высоко подняла перстень фараона. — Приказываю вам, воины, приготовить сейчас же быстроходную барку и отвести туда этих людей. Самим же остаться, не смея отлучаться, на острове и охранять его.

— Будет исполнено, повелительница! Узнаем перстень, который ты держишь, и повинуемся!

— Фараон наградит слуг своих! — закончила Нефер и пошла вперед. Ее пленники, пораженные, недоумевающие, последовали за ней.

XI. В Мемфис

Когда поданная барка отплыла от острова, у Ато вырвался глубокий вздох, а Меренра схватил руку Нефер и прижал ее к своим устам. Но лицо Нефер было бледно, глаза не блистали, а брови были нахмурены. Чародейка тревожно глядела вдаль, туда, куда, подгоняемая ударами весел, стрелой неслась легкая лодка — к царственному Мемфису.

Опасность пыток и смерти да и все пережитое в храме царей Нубии казалось каким-то страшным сном, в котором злой кошмар, отравляющий душу, переплетался с чарующими видениями и грезами.

За минуту быть пленниками, осужденными на бесславную гибель без борьбы, в ловушке, — и вдруг оказаться на свободе, быть спасенными именно той, кто обманул и предал… Мало того — получить в свое распоряжение великолепно оснащенное судно, мчавшееся с быстротой стрелы, и заветный перстень фараона, дающий возможность обмануть бдительность шпионов Пепи! И всем этим беглецы были обязаны лишь сопровождавшей их девушке!..

Поневоле у Меренра, когда барка их была уже далеко от Острова Теней, вырвалось восклицание:

— Но кто ты, Нефер? Только, о друг, скажи правду! Оунис поддержал требование своего питомца.

Нефер печальным голосом, звучавшим робко и искренне, ответила:

— Я не знаю, господин мой! Я смутно помню детство: мне грезится пышный дворец. Я не лгала, говоря тогда… Только это было не в далекой Нубии, а здесь, в Египте. А потом я стала рабыней Гер-Хора, жреца Исиды.

Помолчав несколько минут, она продолжала задушевным тоном:

— Не вините меня, не говорите, что я лгала: я ведь была орудием в чужих руках. Я поклялась повиноваться страшной клятвой Исиды. Ради Меренра я нарушила эту клятву, и боги жестоко покарают меня за это…

— Нет! Клятва была получена обманом, а исполнение замыслов врагов наших было бы великим несчастьем для Египта и нарушением законов Осириса-Ра… А когда Меренра станет наконец фараоном, — ты знаешь это, девушка, — по приказанию фараона верховные жрецы могут снять клятву, и боги не накажут тебя. Кто помешает тебе принести богам умилостивительную жертву? И когда крылья смерти осенят твое чело и душа отправится на Страшный Суд в страну теней, сделанные тобою добрые дела будут свидетельствовать о тебе. Анубис