Троллий пик - [39]

Он интересовался, в свою очередь, не появились ли новости о Лоре. Но Грейс было нечем похвастаться.

Один раз она попросила Томаса сфотографировать ее возле кафе, на фоне тепло подсвеченного окна, где люди уютно пили кофе и болтали. Для снимка Грейс выбрала уткасану – «позу стула», как ее еще называют. Она развела ноги на уровень плеч, вытянула руки над головой и села будто на невидимый стул. Несколько человек с улыбками обернулись на нее, но Грейс не глядела на них. Мама говорила, что йога – это больше, чем полезные для здоровья позы. Йога – это способ управлять своей энергией и процессами в организме. Грейс подумалось, что она давно не медитировала, надо бы взяться за это снова.

– Готово! – кивнул Томас. Спасибо ему, он не стал смеяться. Только когда перекинул снимок на телефон Грейс, полюбопытствовал: – А зачем это?

– У мамы была своя студия йоги, – пояснила Грейс, отыскивая теги и устанавливая фильтр. – Она выкладывала в «Инстаграм» фото с асанами из всяких красивых мест. Людям нравилось.

Томас бросил скептический взгляд на окно кафе.

– Тебе однозначно нужно подняться со мной на гору, – сказал он.

– Когда-нибудь обязательно, – пообещала Грейс. Прежде чем выложить фото, надо было что-то написать. В голову ничего не приходило, так что она решила пока просто сохранить черновик. Надпись придумается позже.

Когда она вернулась домой, Вивиан не было – наверное, отправилась навестить отца. Лучше ему не становилось, но в таком возрасте на это и не приходилось рассчитывать.

В одиночестве Грейс все еще было не по себе. Дом, по-прежнему чужой, обступал ее со всех сторон. Не зажигая свет, она поднялась к себе в мансарду и зачем-то заперла дверь. Ветер мелкими коготками царапал крышу, и Грейс почувствовала, как ее клонит в сон. Она сняла цепочку и положила на тумбочку рядом с кроватью. Хлопнула входная дверь, с первого этажа раздался перестук каблуков. Надо было встать и поздороваться, но Грейс лежала, окутанная теплом и вязкостью, шевелиться не хотелось. Она заставила себя выполнить несколько дыхательных упражнений, надувая живот, вдыхая на счет «четыре» и выдыхая на «пять». Это помогло рассортировать мысли. Завтра наметет сугробы, отстраненно подумала Грейс и закрыла глаза, устав бороться с дремотой.

…Грейс никогда не ездила верхом. Она это точно знала. Одно дело, ездить на чем-то с колесами, и совсем другое – оседлать живое существо. В самой идее было что-то неправильное, а Грейс помнила о своих принципах даже во сне. Но чувствовать, как под тобой шевелится теплая шкура, обтягивающая крепкие мышцы, и как руки в перчатках сжимают узду, было неожиданно приятно.

Она была не одна. Вокруг было много людей – около десятка, наверное. Грейс чувствовала, как ее колени задевают чужие, слышала, как рядом всхрапывают от возбуждения лошади. Вместе со всеми она ехала через лес, такой густой и темный, что Грейс не могла различить лиц своих спутников.

Потом кто-то издал клич, от которого все подобрались и быстро поскакали вперед. Грейс подалась всем телом к шее лошади, ударила пятками бока. Внезапно на тропе перед ней оказалась белая зайчиха – Грейс почему-то была уверена, что это именно самка. Грейс потянулась к колчану со стрелами за спиной, хотя разум умолял не делать этого. Но инстинкты кричали громче. «Этот заяц, – вопили они, – твоя добыча. Стреляй! Убей! Сними с него шкуру!»

Обезумевшая зайчиха неслась вперед. Мелькала белая спина, светящаяся неземным светом, словно жертва проглотила луну. Гикая, неслась следом черная охота, и Грейс кричала и улюлюкала вместе со всеми, не в силах подавить то, что гнало ее вперед.

Зверек бежал все медленнее, выбиваясь из сил. Потом зайчиха остановилась и прижалась к земле, а тетива в руках Грейс уже врезалась в пальцы. Но когда зайчиха обернулась, вместо морды у нее было человеческое лицо. Глаза зажмурены, губы чуть приоткрыты, как если бы лицо принадлежало покойнику или спящему.

Грейс знала, чье это лицо. Она крикнула: «Не стреляйте!» – но сама отпустила стрелу, позволила ей лететь прямо в мамино лицо, в эти закрытые глаза…

…Грейс проснулась оттого, что сердце колотилось как бешеное. Она не переоделась в пижаму перед сном, так и лежала поверх одеяла в джинсах и футболке, мокрых насквозь от пота. В комнате было темно, за окном – тихо и безветренно.

Надо выпить воды, поняла Грейс, спустила ноги с кровати, пощелкала выключателем. Света не было – впрочем, она уже знала, что здесь во время снегопада это обычное дело. Грейс пошарила ступнями по полу, присела. Где же чертовы ботинки? Один она нашла перед кроватью, а вот второго нигде не было, хотя она точно помнила, как перед сном поставила их рядом.

Хорошо, что рядом был чемодан со старой обувью Вивиан. Какая разница, в чем спуститься на один этаж? Грейс пошла бы босиком, но в доме было слишком прохладно.

Она вытащила пару красных башмаков, вложенных один в другой. У этих подошва была больше дюйма толщиной, в отличие от остальных. Впрочем, они все равно были очень старыми: даже в темноте было видно, как облупилась краска. Зевая, изо всех сил стараясь стряхнуть с себя неприятное послевкусие сна, Грейс всунула ноги в носках в башмаки, обнаружив с удивлением, что они ей слегка малы.