Тролль - [43]

– Там всё нормально? – спрашивает он.

Конечно, там всё нормально, иначе я бы его не побеспокоил. Это самая грандиозная моя сделка за то время, что я работаю под его начальством, само собой тут всё на мази.

– Да, – коротко отвечаю ему.

– Это слишком большая партия для непроверенного поставщика… – вновь начинает он старую песню. Как будто у нас не было предварительного разговора о деталях сделки.

– Всё будет хорошо, – успокоительно говорю я, хотя прекрасно понимаю, что он просто ломает комедию. – За результат отвечаю.

– Ну, если ты отвечаешь… – когда Игорь затевает это панибратство с тыканьем и прочим, становится особенно неприятно, во всём этом чувствуется абсолютная неприкрытая фальшь.

Он вновь бросает взгляд на свой смартфон. Что-то пиликает в нём, должно быть пришло смс-сообщение. Игорь водит пальцем по экрану, кожа на его лоснящемся лбу собирается складками.

– Ладно, давай документы.

Я протягиваю ему счета. Игорь ставит на них свою резолюцию. Выводит размашистую подпись. Воистину наполеоновские каракули.

– Держи.

– Спасибо!

– Успехов! – Игорь стучит пальцем по экрану смартфона, набирает текст, меня для него больше не существует.

Я ретируюсь из кабинета начальника, сжимая бумаги с его высшим одобрением, облеченным в письменную форму – единственную форму, принимаемую нашей бухгалтерией. Туда, кстати, я и направляюсь после Игоря. Надо отдавать документы в оплату.

Покончив с бумажной волокитой, смотрю на часы: время обеда. Пора вернуть Молчанову должок.

Молчанов уплетает гороховый суп, звонко постукивая ложкой о края тарелки. Его аппетиту можно только позавидовать. Хотя на халяву, говорят, и уксус сладкий. Впрочем, этот парень свою халяву заслужил.

Покончив с супом, он придвигает к себе тарелку с пюре, вываливает туда винегрет с третей тарелки. Перемешивает блюда так, что получается совершенно неаппетитное на вид месиво. Но его, похоже, всё устраивает.

Стараюсь не смотреть, как он уминает эту розовую кашу. Думаю об Анониме. Интересно, что бы сделал на моём месте Молчанов?

– Слушай, – осторожно спрашиваю его, – если бы один человек очень сильно тебя допекал, ты бы что с ним сделал?

Молчанов отправляет в рот очередную ложку, долго задумчиво жуёт.

– Я бы его убил, – отвечает он наконец.

– Серьёзно?

Вообще на убийцу Молчанов не похож. Но в тихом омуте, согласно народной мудрости, могут обнаружиться и черти.

– Не знаю, – он берёт ломоть хлеба и начинает протирать им тарелку – дурацкая привычка, которая меня просто бесит, но я не подаю вида. – Припугнул бы для начала, наверное. У тебя появились враги?

Вопрос не в бровь, а в глаз.

– Не совсем у меня, – аккуратно съезжаю, – но у одного близкого мне человека. Просто стало интересно, что бы я сделал на его месте.

– И?

– Наверное, то же, что и ты.

Наконец он заканчивает вытирать тарелку.

– Люди понимают только язык силы, – говорит Молчанов, отправляя остатки хлеба в рот, – никакие другие языки им не доступны.

Много-то ты знаешь о людях, Молчанов, – думаю я про себя. Сидя у себя на складе, ты вряд ли стал профессором по части межличностных отношений.

– А как лучше припугнуть человека? – зачем-то спрашиваю я и понимаю, что зашёл немного дальше положенного. Неосторожные мысли вслух.

– Лучше всего приставить ствол пистолета ему к башке и заставить крепко задуматься над своим поведением.

– Ну, ты просто злодей, Молчанов! Где же ты достанешь пистолет?

– Чтобы припугнуть достаточно травмата.

Вообще, наверное, Молчанов кое-что может. Как-то же тогда он разрулил драку в баре.

– И он у тебя есть?

– Есть, – коротко отвечает Молчанов и тянется к своему компоту. Пока он делает большие судорожные глотки, я слежу за его кадыком. Кадык ходит вверх-вниз, словно поршень мощного механизма.

Вполне возможно, что Молчанов не врёт. У таких тихонь всегда найдется что-нибудь за пазухой. Самые затюканные пацаны в школе нередко таскают опасную бритву в кармане брюк.

– Дашь попользоваться? – спрашиваю его, осознавая, что раскрываю перед ним все свои карты. Одна надежда на то, что Молчанов не будет сильно любопытствовать.

– Так мы сейчас точно говорим о ком-то другом, а не о тебе? – хитро щурится Молчанов.

Повисает неловкая пауза. Молчанов ставит пустой стакан на край стола и рукавом вытирает рот. Рядом с ним стоит стаканчик с салфетками, но Молчанов как будто нарочно игнорирует его.

– Ладно, это не моё дело, – разряжает он обстановку, – пушку я тебе, конечно, дам. Только ты с ней поосторожней.

– Хорошо.

Так Молчанов в очередной раз приходит мне на помощь.

День сгорает в огне заката как грехи наши в пламени адском. Усталое красное солнце прячется в серых морщинах туч. В его последних лучах я вижу отблески Апокалипсиса, и весь мир пропитан предвкушением конца. Развязка близится.

Я сжимаю в руке травматический пистолет, который мне любезно одолжил Молчанов. Пистолет холодный на ощупь и на первый взгляд очень смахивает на боевое оружие. Думаю, если всё сделать быстро и – главное – внезапно, можно кого угодно перепугать до смерти. Ворваться, поставить на колени, запихать ствол в рот. Вот что я мечтаю проделать со своим недругом.

Вкус оружейного металла во рту наводит на кой-какие мысли. Уж, по крайней мере, заставляет считаться с тем, у кого это оружие в руках.