Троица. Охотники на ведьм - [39]

Граф тяжело дышал, его лицо с двумя подбородками покраснело, а глаза будто выкатились из орбит от сильнейшего напряжения. Он то залезал на огромную, установленную на высоком постаменте кровать с резными ножками и полупрозрачным балдахином, то спрыгивал с этой самой кровати на пол, устланный разрисованным замысловатыми узорами ковром. Затем граф оббегал кровать и возвращался обратно.

Все это длилось уже некоторое время и стало ему здорово надоедать, хотя поначалу вызывало интерес и какой-то детский восторг.

— Прекращай, Мария! — проговорил он, силясь отдышаться. — Вернись в постель сейчас же! Ты должна слушаться!

— Кто это вам сказал, что я должна слушаться?! — донесся голос Марии, спрятавшейся в одном из темных углов комнаты, освещаемой лишь огнем камина и полоской лунного света, проникающего через полуоткрытые ставни.

— Это сказал я, твой будущий муж, граф фон Шеленберг! Немедленно вернись в постель!

— Мой будущий муж — адвокат Мартин Мюллер, а не ты, граф! И я берегу свою невинность для него и не собираюсь отдаваться тебе. К тому же ты ведь даже не мой супруг! За кого ты меня держишь?! Я тебе не девка из борделя! Я дочь барона Альберто Орсини, уважаемого сеньора! Ты не можешь просто взять и обесчестить меня по своему немедленному желанию.

Граф с трудом отдышался и присел на край кровати.

— Но я и не собираюсь лишать тебя невинности, миледи! Я просто хотел немного поиграть.

— Поиграй с кем-нибудь другим. А я не лягу с тобой в одну постель. Лучше скажи, как долго ты собираешься удерживать меня здесь и где мои мать и брат?

Граф покачал головой.

— Нет, миледи, я хочу уберечь тебя от той правды, что ты, поверь мне, не захочешь знать! Я не допущу, чтобы на лице моей возлюбленной невесты появилась печаль.

— О чем это ты?! — Мария вышла из тени. Ее большие глаза, в которых отражался свет луны, были полны тревоги. — Куда они уехали и почему не взяли меня с собой? Почему даже не попрощались? Отвечай!

Граф разочарованно бросил плетку на пол и тяжело вздохнул, состроив на пухлом лице жалобную мину.

— Они отбыли на суд, который, верно, уже закончился к этому времени. Я предполагаю, что сейчас они, скорее всего, находятся в городской тюрьме, моя дорогая Мария.

— Что?! — голос девушки задрожал. — За что их судят? Почему они в тюрьме?

— Твой отец…

— Где мой отец? Ты был его другом, граф! Ты должен знать, где он! Кто его похитил?!

— Его не похитили. Он сам устроил свой побег, выдав все это за похищение.

— Вранье! — Мария замахала руками и отвернулась.

— Я могу это доказать, миледи, — граф поднялся и, тряся грузным задом, прошагал к своему сундуку, ключ от которого висел у него на груди. — Все равно я уже слишком устал, чтобы играть.

Он покопался в сундуке, а затем вернулся к кровати, держа в руках письмо со вскрытой печатью Орсини. Жалобно взглянув на девушку, он протянул письмо ей.

— Барон подготовил два письма, миледи. Одно предназначалось для судьи, а второе для тебя, моя дорогая. Я имел наглость вскрыть письмо первым, но только для того, чтобы отгородить тебя от страшных вестей.

Мария подошла поближе к огню камина и развернула пергамент.

«Дорогая Мария! Прости меня за неожиданный уход! Прости за то, что не предупредил тебя ни о чем и не поцеловал на прощанье, но я не мог так больше!

Наша семья погрязла в грехе, весь наш род на протяжении многих лет занимался самой низкой ересью, на которую только способен человек. Только ты одна, моя дорогая дочь, являешься чистейшим ангелом, именно поэтому я хочу уберечь тебя от того зла, что правит в наших землях.

Я не рассказывал тебе истинной причины, почему твои дед и бабушка бежали со своих родных земель, но, думаю, что пришла пора и тебе узнать всю правду. Мои отец с матерью были еретиками, они прятались от церкви. Когда я был еще ребенком, мы бежали и обосновались тут, но продолжили свое грязное, порочное дело. Твоя мать, с которой я встретился позже, переняла греховные привычки моей семьи, став такой же, как и я.

Чаша моего терпения лопнула, когда я узнал, что моя жена Анна, твоя матушка, не раз возлежала с другими мужчинами и женщинами из крестьян, которые трудятся на наших полях. Позже мне удалось выяснить, что и твой младший брат Альфред был привлечен к этим порочным делам твоей матерью и ее родными. Кроме того, твоя мать занималась колдовством, устраивая вместе с крестьянами шабаши в окрестных лесах, принося жертвы дьяволу и сношаясь с бесами.

Альфред изменялся на моих глазах, становясь все более замкнутым и странным. Душа и ум моего мальчика уже одержимы сатаной, но я хочу уберечь тебя от этой участи, поэтому я сдаюсь на волю властей и церкви. Прямо сейчас я подготовил свое признание, в котором изложил все вышеперечисленные факты ереси в более подробной форме, чем я изложил их тебе, моя дорогая дочь. Я отдался на волю Бога, призвав судить меня его священный трибунал. Я признал все беззакония мои и всего моего рода, и церковь наложила на меня епитимью. Мне предстоит переплыть море и отправиться в паломничество на Святую землю. Пока буду отсутствовать, я передаю заботу о тебе моему доброму другу графу Стефану. Слушайся его во всем. Этот человек будет заботиться о тебе, как о родной. Прощай, Мария! Надеюсь, что еще сможем свидеться с тобой, дорогая дочь.