— Я пойду туда.
Не успела она закончить, как тот же зов превратился в грозное предостережение. Мало того, ее проворный благодетель — начальник станции — мгновенно встал перед ней. Ему явно досаждала роль опекуна, которую приходится при ней исполнять.
— Не ходите туда, мисс… вовсе не ваша это забота. — И так как она пусть нерешительно, но продолжала настаивать на своем, добавил: — Не место там для молодой леди, да и ни к чему: слишком тяжелое зрелище для тех, кого это в какой-то мере касается.
К этому моменту Фледа уже знала, в какой мере это ее касалось; у нее снова подкашивались ноги; она понимала, что все кончено: она от всего отступается. Она испытывала ужас, к которому примешивалась жестокая горечь надежды, что никогда в жизни ей, дай Бог, не придется отступаться от столь многого и так внезапно. Она услышала собственный голос, произнесший, точно в первый раз:
— Пойнтон сгорел? Дотла?
Начальник станции ответил не сразу:
— Как тут иначе скажешь, мисс, раз его не отстояли?
Минуту спустя она вернулась в зал ожидания, где в дымке различила циферблат настенных часов.
— Когда обратный поезд? — спросила она.
— Через семь минут.
Она вышла на платформу: дым стоял везде. Она закрыла лицо руками:
— Я возвращаюсь назад.
