Трофеи Пойнтона - [63]

Его нарушила телеграмма от миссис Герет: «Буду 11.30 тчк Вокзале не встречайте». Такое пожелание повергло Фледу в размышления; впрочем, она слишком хорошо знала своего старшего друга, чтобы ослушаться. У нее оставался всего час, за который она пыталась разгадать смысл странного распоряжения, и час этот показался ей длиннее всего предшествующего времени. Если Мэгги в день приезда Оуэна подумала об ее удобстве, то в нынешних обстоятельствах она проявила чудо деликатности. Крайне и неприятно озадаченная, несмотря на все разуверения сестры, сложившимся у нее впечатлением, что Фледа больше потеряла, чем приобрела от близости к великолепию Геретов, Мэгги решила показать, что дом Ветчей обладает большим и вернее понимаемым достоинством. В отличие от бедняжки Фледы, она ни в чьей свите не состояла, и гостья увидит ее ровно столько, сколько понадобится, чтобы с должным вкусом накрыть для ленча стол. И еще, как она объявила сестре, она побудила мужа и даже получила его согласие не показываться никому на глаза. Таким образом, Фледа ожидала предмет столь многочисленных маневров одна; период ожидания даже несколько продлился после того, как ровно в 11.30 дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Герет. Она стояла с лицом, говорившим само за себя, и ни одного звука не слетело с ее губ, пока не удалилась служанка, чье внимание немедленно привлекла к себе оконная штора и чья возня вокруг нее, казалось, усугубляла многозначащее молчание; не дождавшись, однако, когда оно кончится, она, тараща глаза, ушла.

— Он это сделал, — проговорила миссис Герет, обводя комнату отрешенным, но отнюдь не невидящим взглядом и, сама того не желая, оценивая заполняющие ее предметы. Фледа же, со своей стороны, отметила про себя, что гостья, в типичной для нее манере, взглянула на обстановку Мэгги, прежде чем взглянуть на ее, Мэгги, сестру. Фледа все поняла и в первое мгновение не находила слов; она безмолвствовала, пока миссис Герет, колеблясь, решала, где ей сесть, выбирая место менее безвкусное, чем то, каким оказалось ближайшее. Опустившись на диван у окна, бедная женщина подняла наконец с лица вуаль, показав, как эти два последних дня его состарили. Только теперь ее глаза встретились с Фледиными.

— Всему конец.

— Они поженились?

— Они поженились.

Подчиняясь инстинктивному порыву сесть рядом, Фледа подошла к дивану; но остановилась перед миссис Герет, поднявшей к ней лицо — мертвую серую маску. Там сидела усталая старая женщина с опущенными на колени пустыми руками.

— Я ничего не знала, — сказала Фледа. — Ответа не было.

— Это и есть ответ. Единственный. Ответ на все.

Да, так и Фледа понимала; с минуту она стояла, уставив взгляд поверх головы миссис Герет куда-то вдаль.

— Его не было в Уотербате; миссис Бригсток, надо думать, прочла вашу телеграмму и оставила у себя. Но на мою, в Пойнтон, ответ пришел: «Мы здесь тчк Что вам угодно». — Миссис Герет оборвала речь, как если бы ей вдруг отказал голос; и тогда Фледа опустилась на диван и потянулась к ней — коснуться ее руки. Но отклика не встретила: никаких расслаблений быть не могло. Фледа ждала; они сидели лицом к лицу, как чужие. — Мне захотелось поехать туда, — продолжала миссис Герет. — И я поехала.

На этот миг усилия Фледы сводились к единственной цели — принимать все это с внешней беспристрастностью, говорить о случившемся как о происшествии с Оуэном и его матерью и ни в какой степени с нею самой. Что-то такое, по крайней мере, прозвучало в ободряющем тоне, с каким она спросила:

— Вчера утром?

— Вчера утром. Я видела его.

Фледа замялась:

— А ее?

— Слава Богу, нет!

Фледа положила ей на запястье руку, ненавязчиво утешая, но миссис Герет оставила ее жест без внимания.

— И у вас хватило сил — единственно, чтоб рассказать мне, — на эту ужасную поездку, на знак дружеского участия, которого я не стою.

— Мы вместе, мы вместе, — произнесла миссис Герет. Вид у нее был беспомощный; она сидела, уставив глаза, почти невидящие, на большие голландские часы, старинные, но порядком подержанные, полученные Мэгги в качестве свадебного подарка и добавлявшие убогости к виду комнаты.

Фледе после всего случившегося казалось ровным счетом обратное: последний клочок общей почвы, на которой зиждилось их недавнее единение, уходил из-под ног. Правда, высокий стиль, в каком ее гостья обращалась с ней, все еще присутствовал. Миссис Герет не умела отдаваться малым вопросам, не умела окунаться в малые споры.

— Вы бесподобны! — воскликнула ее юная приятельница. — Сколько величия в вашем великодушии!

— Мы вместе, мы вместе, — безжизненно повторила миссис Герет. — Это все, что нам осталось, все, что у нас есть.

И от ее слов перед Фледой возник образ пустого дома в Риксе; тот же образ, возможно, видела и ее гостья на циферблате давно уже остановившихся голландских часов. Но при всем том было ясно, что ни одного горького слова она теперь себе не позволит: она покончила с этим, отдала последнюю каплю тем ужасным дням в Лондоне. У нее нет больше никаких чувств, и ее выдержка только добавляла к той силе, с которой она представляла тщету всего сущего.