Троецарствие: Год Мамонта - [21]

— Даже мама с папой?

— Не знаю я, где мама с папой. Мне нужен колдун. Он где-то здесь живет, в этих местах.

— Зачем тебе колдун?

— Я его обману и отберу у него все золото. Куплю себе коня и поеду искать приключений.

— Не дури, — сказал Зигвард. — С коня ты свалишься, шишку набьешь. Вот и все приключения. Как тебя зовут?

— Никак меня не зовут.

— Вообще никак? А если кому-то что-то от тебя нужно?

— Там, где я жил, меня звали эй-ты.

— А где ты жил?

— В доме одного гада. Главы какого-то.

Что-то знакомое. Зигвард пытался припомнить какие-то детали. Артанские князья… дети прислуги…

— Позволь, не главы ли Рядилища, часом?

Мальчишка молчал. Зигвард припоминал разговоры с Фалконом годичной давности.

— Волчонок! — вспомнил Зигвард. — Ты — Волчонок, да?

— Я похож на волчонка? — спросил мальчишка саркастически и задрожал. — У меня острые зубы и четыре ноги, да? И шерсть. Сволочи вы все.

Сейчас заплачет, подумал Зигвард. Птица и камень, что же делать? Ну, не бросать же его здесь.

— Так, ладно, — сказал он. — Дай-ка я тебя подсажу на коня. Доедем до… не помню, как деревня называется… там видно будет.

В селении у местного кузнеца нашлась свободная каморка, но не нашлось сдачи с золотой монеты. Пошли на компромисс — кузнец взял себе золотую монету, но уступил свое спальное помещение Зигварду и мальчишке, а сам пошел спать в каморку, оставив гостям кувшин с дрянным пивом и хлеб.

Волчонок поел хлеба и уснул. Зигвард подхватил его в тот момент, когда он начал заваливаться на бок, перенес на кровать, укрыл все той же шалью, а сам устроился на полу перед дверью, держа в кулаке кинжал.

Ночью на улице раздавались голоса. Где-то дрались, какая-то женщина трагически взывала к справедливости в течении получаса и, скорее всего, так справедливости и не получила. Перед рассветом по единственной улице селения с грохотом прокатилась карета. Потом та же карета с грохотом прокатилась в обратном направлении. Оптимистически запели птицы.

Наутро они позавтракали все тем же хлебом.

— Не знаю я, что с тобой делать, — сказал Зигвард.

— Только обратно не отвозите.

— Обратно я не могу, если бы и хотел — нельзя. Я, парень, такой же беглец, как ты.

— Били вас сильно?

— Не очень. Но все равно неприятно. В общем, я направляюсь кое-куда, и могу взять тебя с собой. Это…

Он уже начал было рассказывать про Колонию Бронти, но вовремя спохватился. Мальчишка может потеряться в пути, может отстать, может уйти сам и вернуться в Астафию, а жителям совершенно не нужно знать, куда именно направляется их бывший повелитель. Впрочем, мальчишка не знает, кто он такой. Но мало ли что.

— В общем, хорошее место, гостеприимное. Я тебя там кому-нибудь в подмастерья определю, если хочешь. Будешь ты кузнец, или портной, или еще чего-нибудь.

— Я буду искать приключений, — сказал Волчонок непримиримым тоном. — Мне обязательно нужно убить дракона.

— Безусловно, но не вдруг же. Вдруг нельзя. Сперва надо чему-нибудь выучиться и подрасти чуток. Дракона убить — дело хорошее, но в твоем случае не очень безопасное. Ты его будешь убивать, а он тебя не заметит, да еще наступит ненароком.

* * *

Сожженный Кронин отстраивался нехотя. Восстановление города обсуждалось в Рядилище несколько месяцев. Половину затрат планировали оплатить из государственной казны. Несколько ушлых подрядчиков получили разрешения и средства и скрылись в неизвестном направлении. Еще несколько начали строить дома и мостить улицы, но дело двигалось медленно, с большими задержками. На северо-западе города одиноко и величественно высился уцелевший при пожаре храм, построенный по проэкту Зодчего Гора. Храм отремонтировали на средства какого-то богатого человека, пожелавшего остаться неизвестным. Новые же здания строили по новым проэктам, и выглядели они, подумал Зигвард, уродливо и глупо, а спланированы были абсурдно. Например, декоративный ров вокруг нового Купеческого Собрания, с мраморными ступеньками, ведущими вниз к основанию, где человек оказывался невидим с улицы, без сомнения будет использован ночью как альтернатива публичному туалету. Очевидно, идеи и мысли зодчих были настолько возвышенны, что думать о примитивных глупостях, вроде повседневной городской жизни, было ниже их достоинства.

От здания Кронинского Университета, в котором некогда учился Зигвард, осталась только южная стена и три колонны. Вокруг успели почистить и посадить какие-то деревья. Очевидно, здесь собирались разбить парк. Новый Университет строился на противоположной стороне города и выглядел некрасиво, слишком громоздко и плоско.

Зигвард с удивлением обнаружил, что особняк его дяди сохранился полностью. Внутри шумели и смеялись. Зигвард вспомнил, как шумели и смеялись они сами — студенты — в этом вот особняке, во времена его, Зигварда, юности. Он улыбнулся. Но заходить в особняк не стал.

Некоторые предместья уцелели. В одном из них Зигвард продал коня и нанял возницу с парой неприветливых лошадей и подержанной на вид, но, по-видимому, прочной каретой. В лавке портного он, не торгуясь, приобрел теплую одежду для себя и для Волчонка. Волчонок следовал за Зигвардом как привязанный, и это было хорошо с чисто практической точки зрения. Девятилетние дети за которыми не нужно следить редки и ценимы. Зигвард припомнил времена, когда Первому Наследнику Буку было столько же лет, сколько теперь Волчонку. Ходить с ним вдвоем на охоту было сущим наказанием. А собственно, подумал Зигвард, с чего это я взял, что Волчонок хочет непременно быть подмастерьем в какой-то провинциальной колонии? Может, его нужно как-нибудь отправить к своим?