Трое в подводной лодке, не считая собаки - [18]

— Промышленную революцию в отдельно взятой стране, методом постепенного внедрения прогрессивных технологий, — уточнил Слава, — Тем более, у нас такой гандикап. А что, у тебя есть другие предложения?

— Я, как Джеймс Клэнси[8], всегда готов поучаствовать в любой революции, — сообщил Костя. — Но как насчёт предпосылок? Я, вообще-то, классиков читал, и уверен, что экспорт революции невозможен.

— Работать будем над этим, — ушёл от ответа Слава.

— Тогда, развивая твою мысль, ты собрался построить капитализм в отдельно взятой стране? — продолжал давить Костя.

— Ну, как минимум, создать условия для его возникновения, — согласился Слава.

— Да, планы-то у тебя наполеоновские, — с иронией заметил Саша.

Костя замолчал, постукивая по столу авторучкой. Потом очень серьёзно сказал:

— Я участвую. Но с одним условием.

— С каким? — спросил Слава.

— Надеяться, что мы тут просто так разбогатеем — не следует. Надо этот процесс ставить на научную основу, как завещали основоположники. Мы вступаем на практике, как и положено по классической теории, в стадию первоначального накопления капитала. Без ограничений, соплей и ложно понятого гуманизма. Вы согласны?

Саша и Слава сразу поняли, куда клонит Костя.

— Ну? — уже жёстко спросил Костя.

— Согласен, — сдался Ярослав.

— Согласен, — подтвердил Саша.

— И никаких возражений по методам добычи денег? — на всякий случай переспросил Костя.

— Будут, — не стал врать Саша, — если ты массовые убийства будешь практиковать.

— Есть четыреста сравнительно честных способов… Не слышал про такие? Как, например, рэкет, рейдерство, подделка завещаний, шантаж? И не надо из меня монстра делать. Мой цинизм, может, всего лишь защитная реакция организма от мерзостей окружающего пространства.

Слава едва заметно выдохнул.

— Теперь давайте поговорим об организационно-правовой структуре и будущем распределении обязанностей, полномочий и доходов…

Так в лето 1725 от Рождества Христова был учинён сговор о создании Товарищества на вере «Аякс».

Глава 4

Генеральная Линия и Генплан. Феодализм с человеческим лицом. Аграрно-сельская пастораль. Торжище.

Консенсус в компании был достигнут. Все получили то, что хотели, и это главное. Более того, появилась цель, пусть, может быть, и неверная, но всё-таки цель. Это позволяло не заниматься самоедством и решением нерешаемых вопросов, а деятельностью сугубо практической. Рыть лопатой, пилить пилой, вышивать крестиком или шагать строем. Неважно.

Вторым этапом решили сделать Генеральную Линию. Она позволила бы не вихлять по сторонам, тратя невеликие ресурсы на заведомо невыполнимые задачи, и, не теряя ориентиров, последовательно наращивать мускулы. Слава нарисовал эту линию на листе формата А4, сверху вниз, и изобразил ёлочку. Наверху оказался, разумеется, ткацкий станок с летающим челноком. Вниз поползли перспективные планы первого, второго и прочих порядков. Там, где возникали сомнения или отсутствовали точные данные, он так и ставил вопросительные знаки. Всё технологии, которые они собирались внедрять в жизнь, очень хорошо ложились в предложенную схему. Из Генеральной Линии сам собой организовался Генплан, то же самое, но в табличном виде.

Они бы и просидели до темноты, но первым спохватился Костя:

— Так, братцы. Надо с текучкой закончить.

Тут же, сообща, для получения стартового капитала, решили продать из имущества всё, что им не требуется в ближайшем будущем, включая пустую водочную бутылку. Чтобы не откладывать в долгий ящик, позвали Анну Ефимовну и навели ревизию. Под продажу попадал столовый сервиз на шесть кувертов, в корзине из лакированной лозы, переложенный синтетической стружкой. Стружку заменили сеном, дальше под раздачу попали четыре из шести гранёных стаканов (два решили всё-таки оставить на развод), столовые приборы из китайской нержавейки на шесть персон и походный столик с четырьмя складными стульями. Вот, собственно, и всё. Палатки, спальники, ружья, патроны, удочки и фонарики решили пока не продавать в силу собственной надобности в них, и явной чужеродности веку. Этим вещам надо было делать тщательную ревизию отдельным порядком. Парней смущала дура Глашка, которая крутилась поблизости и норовила сунуть свой нос куда не следует. Нет сомнений, что к утру всё село будет знать, что у ребят в чемоданах, рюкзаках и коробках.

— Хорошо, — наконец сообщила Анна, — я узнаю, где первая ярманка будет, в Александровой Слободе, Киржаче или в Посаде, так вам и скажу. Съездим, расторгуемся.

Картошку сдали в погреб, туда же, куда чуть позже положат капусту, репу и редьку с морковкой. Крупы и макароны отдали Глафире на кухню, а фаянсовую чайную кружку с котейками Слава презентовал Анне лично в руки. Коробки с чаем, кофе, сахаром-рафинадом и прочими колониальными товарами хозяйка лично унесла в шкапчик и заперла ключом. Эмалированное ведро немедля ушло в дело, а два пластиковых, помельче — надёжно спрятаны.

— Вот и избавились, с божьей помощью, — резюмировал Костя, — от барахла. Жить оттого стало значительно веселее. Чувствуете в душе лёгкость необыкновенную? Это вас мирское отпускает. Материальное.

— Тебе бы всё скалиться, — ответил Саша, — да шуточки шутить. А у меня душа кровью обливается.