Трое раввинов в лодке - [15]

— Ну правильно. И что с того?

— Так вот я пришел сказать вам, что готов взять её с половиной суммы.

* * *

Местный «шноррер» приходит к Мандельбауму за ежемесячной подачкой. Ему открывает на сей раз не слуга, а сам Мандельбаум, к тому же явно расстроенный.

— В чем дело, что-нибудь случилось? — спрашивает «шноррер».

— Я обанкротился, разве ты не знаешь?

— Конечно, знаю.

— Так чего же ты от меня хочешь?

— Как и все прочие — десять процентов с доллара.

* * *

«Шноррер», делая свой еженедельный обход владений, постучал в дверь уютного коттеджа. Открыла хозяйка и расстроенно всплеснула руками.

— В доме нет ни копейки, — извиняющимся тоном произнесла она, зайдите завтра.

— Что значит «завтра»? — возмутился «шноррер» и помахал у неё перед носом пальцем. — Чтобы мне этого больше не было: я и так лишился состояния, раздавая в кредит.

* * *

«Шноррер» пристал к одному прохожему, а тот ему и говорит:

— С чего это я должен подавать тебе копейку? Иди и работай. Руки у тебя есть, ножищи — как у ломовой лошади.

— Ну да, — презрительно улыбнулся «шноррер». — Может, мне ещё за твою несчастную копейку рук-ног лишиться?

* * *

В шесть утра «шноррер» стучится в дверь богатого дома. Разбуженный хозяин выглядывает из окна второго этажа и кричит:

— Ты что это приперся в такую рань?

— Послушай, хозяин, — отвечает «шноррер». — Я не лезу к тебе с советами, когда и как тебе вести свои дела, вот и ты в мои не лезь.

* * *

«Шноррер» остановил на улице процветающего по виду господина.

— Я не хочу просить у вас чего-то сверхъестественного. Мне нужно немного грошей.

Лицо богача сделалось каменным.

— Я не подаю на улице!

— Так что ж мне, — возмутился «шноррер», — ради вас свою контору открывать?

* * *

Приходит «шноррер» к самому богатому в местечке человеку и говорит:

— Не смотрите на меня таким взглядом. Я пришел не денег просить, а заключить с вами пари.

— Пари? И какое же?

— Спорим на десять рублей, что я смогу достать такое, чего вам ни в жизнь не достать?

Богач кладет на стол десятку и соглашается:

— Заметано.

— Так вот, я могу достать справку, что я паупер. — И с этими словами «шноррер» кладет десятку в карман.

* * *

У дверей рекламного бюро каждый день устраивался «шноррер» и продавал для вида карандаши, которые лежали в коробочке, висевшей у него на шее. Владелец бюро каждый день давал «шнорреру» десять центов, но ни разу не взял ни одного карандаша.

Однажды он кладет свою обычную монетку в десять центов и прямым ходом направляется к дверям, но тут его плеча касается рука «шноррера».

— Мистер, мне очень неприятно, но я вынужден был поднять цены. Теперь карандаш стоит четверть доллара.

* * *

Один «олрайтник» (от английского «all right» с добавлением славянского суффикса — процветающий, обеспеченный человек — примеч. перев.) в вигоневом пальто подал «шнорреру» мелкую монетку и спрашивает его:

— Как это вы — сильный, здоровый, молодой мужчина — дошли до нищенства?

— Потому, — отвечает «шноррер», — что я был, как вы, — раздавал направо и налево крупные суммы.

* * *

В процветающем чикагском жилом массиве «Золотой Берег» у дверей богатой синагоги появлялся «шноррер» с протянутой шляпой. И вот в одну из суббот он не пришел на свое обычное место. Миссис Гольдблатт, которая было уже приготовила в кулаке мелочь, обращается к мужу:

— Ой, уж не заболел ли он!

Муж усмехнулся.

— Этот «шноррер»-то? Заболел? Да он здоров как бык. Просто это время года он, скорее всего, проводит во Флориде.

* * *

Пинский, нагловатый «шноррер» из Вильны, в течение нескольких лет зависел от щедрости Гомперта, самого богатого человека в общине. Неизвестно почему, но Гомперт проникся симпатией к мелкому проходимцу и перед каждым Новым годом вручал ему пятьсот рублей. А в этот праздник дал ему только двести пятьдесят.

— В чем дело? Вы увиливаете от своих обязанностей, — запальчиво заявил пройдоха-«шноррер». — Это только половина того, что вы мне должны!

Гомперт стал с виноватым видом оправдываться:

— Извините, Пинский, но у меня был плохой год и мне приходится урезать свои расходы. Сын у меня женился на актрисе, на женщине, у которой очень дорогие запросы, и мне приходится оплачивать столько счетов!

Пинский сердито повысил голос:

— Безобразие! Хочется ему содержать актрису — пусть содержит! Но не за мой же счет!

* * *

«Шноррер» заходит в бар, просит стакан воды, выпивает и уходит. И так на следующий день, и на следующий. В четвертый раз бармен говорит:

— Эй, подожди-ка минутку. Вот ты приходишь, просишь стакан воды, выпиваешь и уходишь…

«Шноррер» перебивает его:

— А чего ты ещё ждешь — чтобы я пошатывался после этого?

* * *

«Шноррера» привели к раввину. Его обвиняли в краже пальто. Раввин внимательно присмотрелся к «шнорреру» и спрашивает его:

— Это не вас ли приводили ко мне ровно три года назад, и тоже по поводу кражи пальто?

— Да, — ответил «шноррер». — А сколько же, по-вашему, носится пальто?

8. Шадхен и его заботы

«Шадхен» (профессиональный сват) часто сталкивался с очень серьезными проблемами в своей работе. Часто потенциальные невесты на его территории не отличались молодостью, красотой, богатством, а то и здоровьем, в общем, были куда как непривлекательны. И в таких обстоятельствах бедному «шадхену» трудно давались его рубли. Он получал деньги только за те свои усилия, которые увенчивались браком, все остальные труды шли прахом.