Трое для одного - [3]

Отец всё ещё не спал. Он ждал в гостиной – недовольный маленький человечек с обвисшими брылами, как у спаниеля.

– Наконец-то, – с мягким укором выговорил он вместо приветствия. У Моргана тут же болезненно сжался желудок. – Найджел звонил мне ещё час назад. Почему так долго?

– Дороги обледенели. Видимо, из-за вчерашнего тумана, – ответил Морган и сам на себя разозлился из-за мерзких заискивающих ноток. – Вот документы, пап. А я спать пойду, с ног валюсь. Дорога была тяжёлая.

– Да, да, – отмахнулся отец, похлопывая ладонью по холодному дипломату. – Иди… Погоди, куртку хотя бы сними!

Но Морган уже, шатаясь, поднимался по лестнице.

В спальне он в первую очередь включил весь свет и вывернул на максимум батарею. А потом – надолго завис у зеркала, ощупывая собственную шею в поисках следов от чужих пальцев. Конечно, так ничего не нашёл, зато осознал наконец, что по-прежнему стоит в куртке и ботинках. Торопливо разулся, а когда стал раздеваться, то обнаружил в кармане старинные бронзовые часы на цепочке. Стрелки замерли на четверти первого. Крышка изнутри была заполнена чем-то вроде зеленоватого янтаря, под слоем которого угадывалась размытая старинная фотография.

Морган закрыл часы, взвесил их на ладони и хотел было уже выбросить в окно, но вместо этого зачем-то положил на угол письменного стола и буквально рухнул на кровать – прямо в джинсах и свитере. Снилось в ту ночь нечто прекрасное и одновременно тревожное, как мельтешение рыхлых ночных мотыльков около зажжённой свечи, но утром он не смог вспомнить абсолютно ничего.

Часы же словно сами собой перекочевали во внутренний карман рабочего пиджака да так там и остались.

Кофейная чашка даже не лопнула – она опала фарфоровыми лепестками, как увядший тюльпан.

– Эй, Морган, ты застрял? Там по твою душу пришли… Ох, черти-сковородки! Не порезался?

– Нет, – с трудом выговорил Морган и начал машинально оттирать пальцами коричневые подтёки с жилетки. Впрочем, долго заниматься ему этим бесполезным делом не позволили.

– Давай, я помогу, – не предложила – приказала Кэндл тем особенным тоном, которого побаивались даже бывалые сутяжники. – Ну ты и клуша. Не выспался, что ли?

– Вроде того.

Спорить с Кэндл было абсолютно бесполезно. Пятнадцать лет в юридическом отделе при мэрии – это вам не мышь чихнула.

– Ну и сам себе дурак, значит, – проворчала она, оттирая пятно с жилета влажной салфеткой. От угрюмого панка, которого мать силой пристроила в “тёплое” местечко, у Кэндл остался только пронзительно-малиновый цвет волос вкупе с привычкой носить громоздкие ботинки. Не то чтобы Кэндл перестала бунтовать… Просто теперь это выражалось по-другому.

Например, в выбивании миллионных компенсаций у проштрафившихся компаний.

– Так кто там пришёл по мою душу? – поинтересовался Морган, сглатывая зевок. Горло на мгновение свело.

– Какая-то древняя клюшка с жалобой на соседей-инопланетян. – Кэндл запрокинула голову, глядя на него снизу вверх. Глаза были так сильно подведены, словно вместо карандаша она использовала маркер – значит, днём намечалась очередная деловая встреча, на которой нужно эпатировать, вводить в заблуждение и побеждать.

– Они испортили её лужайку своей летающей тарелкой?

– Ага, и спустили на селекционные розы в теплице гигантского космического слизня, – легко подтвердила Кэндл и недоверчиво сощурилась: – Слушай, с тобой точно всё в порядке? Обычно на этом месте ты делаешь мне замечание, что нельзя так неуважительно говорить о старших.

– О старших нужно говорить с почтением, особенно в стенах мэрии… – машинально откликнулся Морган и наконец опомнился: – Прости, что ты сказала?

– Ничего, – вздохнула Кэндл, встала и похлопала его по щеке. – Ты явно не в форме, красавчик. А жилет уже не спасти.

– Отдам вечером в химчистку. Пусть думают, как его воскресить, – отмахнулся Морган, снимая жилетку через голову. Кэндл с ухмылкой наблюдала за ним, сидя на краешке стола. – А посетительница правда жалуется на инопланетян?

– Кто её разберёт, – пожала Кэндл плечами. – Но розы у неё кто-то испортил – это точно… Слушай, а давай ты выйдешь в зал для приёмов и точно так же снимешь рубашку? Ме-едленно. Две трети посетителей точно забудут, зачем пришли.

– Сексуальные домогательства к подчинённому? Как некрасиво, мисс Льюис, – занудным голосом попенял Морган, пристраивая скомканный жилет в самый угол кожаного дивана. – Ладно, я за работу… Нет, погоди, сначала чашка.

Он наклонился было за осколками, но Кэндл вытянула ногу и несильно стукнула его по лбу мыском тяжеленного ботинка.

– Иди, – коротко приказала она. – Я лучше вызову уборщиков, всё равно здесь теперь ковёр чистить.

Морган спорить не стал – поднялся и вышел из комнаты, где обиженно булькал кофейный автомат и пахло мокрым ковром, но только в самом конце извилистого коридора позволил себе обернуться. Кэндл по-прежнему сидела на краю стола, болтая ногами. Разрез на узкой длинной юбке распахнулся почти до середины бедра, открывая кружевной верх чёрного чулка. Осколок чашки Кэндл прижимала к губам.

В этом была она вся – снаружи нечто среднее между армейской униформой и деловым костюмом, а за ними – кружево, битый фарфор и черти-сковородки.