Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого, 1929–1932 - [214]
Итальянский писатель Малапарте[786], нечто вроде фашистского теоретика — существуют и такие, — выпустил не так давно книгу о «Технике государственного переворота»[787]. Автор отводит, разумеется, немалое число страниц своего «исследования» Октябрьскому перевороту.
В отличие от «стратегии Ленина», которая связана с социальными и политическими условиями России 1917 года, «тактика Троцкого, — по словам Малапарте, — напротив, не связана с общими условиями страны». Это главная идея труда! Малапарте заставляет Ленина и Троцкого вести на протяжении своей книги многочисленные диалоги, в которых оба собеседника вместе обнаруживают ровно столько глубокомыслия, сколько природа отпустила самому Малапарте. На соображения Ленина о социальных и политических предпосылках переворота Малапарте поручает воображаемому Троцкому отвечать буквально: «Ваша стратегия требует слишком много благоприятных обстоятельств: инсуррекция[788] не нуждается ни в чем. Она довлеет самой себе». Вы слышали: «инсуррекция не нуждается ни в чем!» Это и есть, уважаемые слушатели, тот самый абсурд, который должен нам помочь подойти к истине. Автор настойчиво повторяет, что в октябре победила не стратегия Ленина, а тактика Троцкого. Эта тактика и сейчас угрожает, по его словам, спокойствию европейских государств. «Стратегия Ленина, — я цитирую дословно, — не составляет непосредственной опасности для правительств Европы. Актуальной и притом перманентной опасностью для них является тактика Троцкого». Еще конкретнее: «поставьте Пуанкаре на место Керенского, — и большевистский государственный переворот октября 1917 года удастся так же хорошо». Трудно поверить, что подобная книга переведена на многие языки и принимается всерьез!
Тщетно стали бы мы допытываться, для чего вообще нужна «стратегия Ленина», зависящая от исторических условий, если «тактика Троцкого» разрешает ту же задачу при всякой обстановке. И почему так редки счастливые революции, если для совершения их достаточно нескольких технических рецептов?
Приводимый фашистским писателем диалог между Лениным и Троцким есть, по смыслу, как и по форме, нелепый вымысел — с начала до конца. Таких вымыслов гуляет по свету вообще немало. В Мадриде, например, печатается сейчас под моим именем книга «Жизнь Ленина», за которую я так же мало ответственен, как и за тактические рецепты Маларпате. Мадридский еженедельник Estampa перепечатал из мнимой книги Троцкого о Ленине целые главы, заключающие отвратительные оскорбления памяти человека, которого я ценил и ценю неизмеримо выше, чем кого-либо из своих современников.
Но предоставим фальсификаторов их участи. Старик Вильгельм Либкнехт[789], отец незабвенного борца и героя Карла Либкнехта, любил говаривать: революционному политику нужно запастись толстой кожей. Доктор Штокман[790] еще выразительнее рекомендовал всякому, кто намерен идти вразрез с общественным мнением, не надевать новых штанов. Примем к сведению оба благих совета и вернемся к теме доклада.
Постановка проблемы Октябрьской революции
Какие вопросы возбуждает Октябрьский переворот у мыслящего человека?
1. Почему и как эта революция произошла? Конкретнее: почему пролетарская революция победила в одной из наиболее отсталых стран Европы?
2. Что дала Октябрьская революция?
И наконец:
3. Оправдала ли она себя?
На первый вопрос — о причинах — можно ответить более или менее исчерпывающе уже теперь. Я попытался это сделать в своей «Истории революции». Здесь я могу формулировать только главные выводы.
Тот факт, что пролетариат пришел впервые к власти в столь отсталой стране, как бывшая царская Россия, лишь на первый взгляд выглядит загадочным; на самом деле он вполне закономерен. Его можно было предвидеть, и он был предвиден. Более того: на предвидении этого факта революционеры-марксисты задолго до решающих событий строили свою стратегию.
Первое и самое общее объяснение: отсталая Россия — только часть мирового хозяйства, только элемент мировой капиталистической системы. В этом смысле Ленин исчерпывал загадку русской революции лапидарной формулой: «цепь порвалась в слабейшем звене».
Яркая иллюстрация: великая война, выросшая из противоречий мирового империализма, втянула в свой водоворот страны разного уровня, но предъявляла одинаковые требования всем участникам. Ясно: тяготы войны должны были оказаться особенно непосильными для наиболее отсталых. Россия вынуждена была первой сойти с поля. Но для того чтобы вырваться из войны, русский народ должен был опрокинуть господствующие классы. Так военная цепь порвалась на слабейшем звене.
Однако война — не внешняя катастрофа, как землетрясение, а продолжение политики другими средствами. В войне лишь ярче проявились основные тенденции империалистской системы «мирного» времени. Чем выше мировые производительные силы, чем напряженнее мировая конкуренция, чем острее антагонизмы, чем бешенее гонка вооружений, тем труднее слабым участникам. Именно поэтому слабые занимают первые места в очереди крушений. Цепь мирового капитализма всегда имеет тенденцию порваться на слабейшем звене.
