Триумфатор - [13]

Чем ближе его легионы подходили к стене, тем больше им попадалось гонцов-легионеров, скакавших в соседние опорные пункты с сообщениями. Мартелл велел остановить одного. Тот приблизился к проконсулу едва ли не со священным трепетом – такое впечатление производило одно его имя – и сразу передал кожаный футляр со свитком. Вроде и не обязан. Вроде и не ему письмо, а люди привыкли: раз он спрашивает, значит, надо. Начальник над начальниками. Легат всех легатов.

Авл похвалил себя: хорошее дело – репутация. Но сейчас его интересовали новости. Один, другой гонец – все об одном и том же: галлоты шевелятся, подтягиваются к Лимесу, жгут костры по ту сторону стены, уже никого не смущаясь. Первый же гонец, передавая письмо и, быстро глянув на растянувшуюся колонну войск, спросил:

– Вы к нам на помощь?

Спросил, хоть и не имел на это права.

Авл сделал вид, что не расслышал. Игнорировать неудобные вопросы – первое, чему учишься во власти. У него другие приказы. Он должен миновать Косматую Галлоту и углубиться в Болотные Земли. Но как же ее миновать, если она ополчилась? На Лимесе заваривается каша, а пара легионов растянуты, как кишка. Единственный крупный военный контингент поблизости – его пять легионов. Хорош бы он был, если бы, повинуясь приказу Сената, ехал один, вернее с горсткой сопровождающих! Мартелл уже и не помнил, когда оставался в полном одиночестве. Вокруг проконсула вечная толкотня. Люди. Всем что-то надо. От него. Никогда не он сам.

Единственый способ уединиться в таких обстоятельствах – уходить в себя. И плотно закрывать дверь. А то ворвутся.

Но теперь у него пять легионов и горные кланы. Как раз то, что требуется на Лимесе. Марцедон Секутор всегда умел оказываться в нужном месте в нужное время, причем тяжеловооруженным. За что и ценили.

Послушайся он Сената, и сейчас эти люди оказались бы беззащитны. Поэтому проконсул ответил гонцу коротким кивком: «Да, сынок. Задержимся. Поможем».

Пока его легионы еще находились по ту сторону хребта, к командующему постоянно приходили приказы из столицы. Вот с такими же гонцами. Нет, не с такими. Эти – потертые и чумазые. Те – мальчики из хороших семей, служившие близ Вечного Города. Новенькая форма, хрустящие ремни, нагрудники без царапинки. Они давно знали о его позоре и готовились смотреть на Секутора свысока, с жалостью и презрением. А смотрели с удивлением. Не могли скрыть шока, когда понимали, что он взял да и развернул легионы. Просто потому, что солдаты сами захотели: вот такая дисциплина в республике! А в Сенате думали, что им достаточно распорядиться, и их будут слушаться. С какой стати?

Эти мальчики, скрипя неношеной легонькой амуницией, протягивали Мартеллу свиток за свитком, где от него требовалось одно и то же. Сдать команду и следовать к новому месту службы.

Он и следует. А сдавать команду просто некому – прежние легаты ускакали и боятся показываться ему на глаза, нового командующего Сенат не присылает. Хотел бы Секутор посмотреть, кто отважится принять такой приказ и приедет к нему!

Пусть приедет.

Никто не ехал. А значит, проконсул ведет себя правильно, и Сенат смирится. Там же куры. Поквохчут первые пару дней, потом увлекутся другой новостью и станут перекидывать ее друг другу, как тряпичный мяч. Если бы люди знали, как мало ими занимаются те, кому вроде бы положено…

Слава богам, за хребет их руки уже не дотягивались. Или, уйдя с земель Лациума, как можно дальше от Вечного Города, проконсул перестал беспокоить Сенат? Он же говорит: куры.

Уже у самого Лимеса командующий приказал ставить огромный лагерь и потребовал к себе преторов[15] ближайшего форта и участка стены. Распорядился уверенно – так, чтобы ни у кого даже не возникло мысли ослушаться. Но те настолько были напуганы, настолько рады прибытию нечаянного подкрепления, что прибежали по первому свистку.

– Проклятые дикари! Отроились! Пару лет такого не было, – твердили они. – Хотят идти на приступ Лимеса. Говорят, что вся земля отсюда до гор раньше принадлежала им. Нас тут не было. Теперь хотят ее вернуть, потому что от Вечного Города одни беды.

Авл хмыкнул. Правду говорят. Хотя признавать себя злодеями – ниже нашего достоинства.

– Есть возможность заставить их дать нам общее сражение? Не разбежаться в разные стороны и не заставить нас вылавливать их по лесам?

⁂

Будете смеяться, но девку из ворон звали Карра. Она как-то не уползла на кухню, а вернулась обратно, зацепившись за край его шатра. Оказалось, что знает пару фраз по-лацийски, где-то нахваталась галлотских слов – полезна.

Теперь каждую ночь приходила к нему, распуская по лагерю слухи о неутомимости и изобретательности проконсула. Он не гнал. Впрочем, и не поощрял. Ей надо, пусть сама старается над почти бездыханным героем. Для него жаркие деньки миновали. Будет лежать, ничего не делать и наблюдать из-под полуопущенных век, как она выеживается. Другого слова не подберешь. Но он свое отработал еще центурионом, потом трибуном, ну легатом еще подрыгивался, хотя уже капризничал, требовал шустрых. Чтобы все сами.

Карра могла, и высекала огонь из кресала, и прыгала верхом, и предлагала разное. Молодец. Хвалю за смекалку.