Триумф Сета - [86]

— Какое единодушие! — заметил удивленный Хоремхеб.

— Письмо царицы царю хеттов представляло угрозу для страны. Мы избежали катастрофы. Но женщина может на этом не остановиться и обратится с той же просьбой к правителям Митаннии, Вавилона, Ассирии или даже страны Пунт.

Хоремхеб уже об этом думал, но решил, что пример Заннанзы заставит остальных правителей отказаться от такого предложения. Теперь, когда и верховный жрец Амона опасался действий Анкесенамон, он понял, что ему, без сомнения, будет действовать легче. Он не собирался тратить время и силы, выслеживая в пустыне чужеземных претендентов на руку царицы, чтобы осыпать тех стрелами.

— Это семейство постоянно подвергало царство опасности! — воскликнул жрец. — Вот уже более двадцати лет это длится! Я сказал: хватит! Мы полагаемся на тебя, ты должен установить порядок раз и навсегда!

Хоремхеба поразили откровенные слова Хумоса.

— Но Анкесенамон остается царицей, — заметил Хоремхеб.

— Мы об этом подумали. Ты соберешь Царский совет, который лишит ее всех наследственных и священных прав. Другой правящей царицы, кроме твоей супруги, которую ты объявишь Великой царственной супругой, не будет. В этом нет ничего исключительного: так как у Анкесенамон нет потомства и она не захотела сочетаться с тобой браком, она фактически обрекла себя на то, чтобы быть отстраненной от власти. Она больше не является никем, кроме как бездетной вдовой.

— Но я должен жить во дворце!

— Разве он не достаточно большой? Анкесенамон переселится в покои царевен, а ты займешь остальные помещения.

Неужели Хумос обсуждал это с начальником хозяйственной службы или новым Главным распорядителем? В любом случае, это было третьей неожиданностью для Хоремхеба: верховные жрецы культов все предусмотрели. У полководца не было другого выбора, кроме как подчиниться. Слуга принес кувшин с пивом и обслужил своего хозяина, затем его гостя. Оба мужчины пили молча.

— Итак, — продолжил жрец, — ты возобновишь отношения с Мутнехмет. — Хоремхеб молчал. — Она больше подходит на роль царицы, — пояснил Хумос, пристально глядя на собеседника.

Многим было известно, что его теперешняя супруга, Суджиб, была танцовщицей в «Саду розовых лотосов». Хоремхеб обрадовался тому, что восстановил с Мутнехмет хорошие отношения, но изобразил гримасу недовольства.

— Она теперь не богата, — возразил он.

— Да ну же, твои с Суджиб дети будут считаться законнорожденными!

Хоремхеб обдумывал ситуацию. Он понимал, что все необходимо быстро уладить. Мутнехмет, разумеется, согласится быть его официальной супругой, но Суджиб закатит истерику. Объясни попробуй, что такое государственные интересы, бывшей танцовщице!

— Будем ли приглашать Анкесенамон на коронацию?

— Да. Но она не придет.

— Ты уверен?

— Я знаю ее характер.

Это было очевидно. Присутствие Анкесенамон на церемонии означало бы, что царица дала свое согласие на коронацию, но это было немыслимо.

Хоремхеб опустошил свой кубок, и слуга, который наблюдал за ними издалека, подошел, чтобы его наполнить.

— Думал ли ты, когда лучше это сделать?

— Перед Праздником долины, — ответил верховный жрец.

До праздника оставалось тридцать дней. Очевидно, верховный жрец давно вынашивал это решение.

Хоремхеба ждала еще одна неожиданность: теперь, когда было устранено последнее препятствие, предстоящий триумф совсем не вызывал у него того восторга, которым некогда он был переполнен. У него появилось чувство, будто, начиная со смерти Эхнатона, им управляла сила, намного превосходящая могущество верховного жреца Амона или верховного жреца Пта. И именно эта сила осуществила замысел, который он и жрецы сами никогда не могли бы осуществить.

Вдруг он ощутил разочарование. Трон был бы наградой, если бы он завоевывал его в открытом бою, но сейчас он, можно сказать, получал его по принуждению.

Он был пешкой в гигантской руке. Он допил пиво и выразил благодарность Хумосу, тщательно подбирая слова, а потом попрощался с ним.

— Сразу же займись подготовкой церемонии, — порекомендовал жрец, сопровождая его до выхода из беседки.

Громадный некрополь Фив наполнился одновременно нежными и веселыми звуками. Во главе процессии шли два музыканта, один играл на лютне, а другой — на флейте. Полтора десятка человек — женщины и мужчины всех возрастов и дети — направлялась к скромному маленькому храму такого размера, который тридцатью веками позже в той стране, что раскинулась за Морем, будет соответствовать площади двухкомнатной квартиры.

За исключением музыкантов, почти все несли с собой корзины. Приблизившись, можно было увидеть в них кувшины с пивом, глиняные кружки, жареного гуся, пироги с рубленой свининой, салат-латук, оливки, сыр, сдобные булочки с изюмом, медовые хлебцы, огурцы, дыни, финики и лук, да, много лука, так как он отгоняет злых духов.

Резвились дети и пританцовывал флейтист. Музыкант, который играл на лютне, вел себя сдержанно, стараясь не фальшивить.

Было очевидно, что у них праздник. Исполнилась годовщина смерти писца Апетсу, умершего ровно триста шестьдесят дней назад. Впрочем, собравшись вместе, люди пришли пожелать ему хорошего аппетита и, поставив корзины и расстелив на земле скатерти, собрали лучшие куски от трапезы и положили на пороге его усыпальницы. Не забыли и о кружке пива.