Триумф и трагедия. Политический портрет Сталина. Кн.1 - [233]

В строках письма слышался не только голос неизбывной, смертельной тоски, но и протест, и слабая надежда… Читая письмо Эйхе, Сталин не мог не знать, что "змею провокации" выпустил он, первый человек в партии и государстве. "Вождь" даже не стал советоваться с другими членами Политбюро: приговор Эйхе он вынес, когда дал санкцию на его арест. Своих решений главный Инквизитор никогда не менял.

Сталину показали и заявление Рудзутака на суде, который, подчеркну этот момент, длился всего двадцать минут.

"Единственная просьба, с которой я обращаюсь к суду, это сообщить в ЦК ВКП(б), что в НКВД есть еще не ликвидированный центр, ловко фабрикующий дела и заставляющий невинных людей сознаваться в преступлениях, которых они не совершали; у обвиняемых нет возможности доказать, что они не участвовали в преступлениях, о которых говорится в таких признаниях, вымученных от различных лиц. Методы следствия таковы, что они вынуждают людей лгать и клеветать на невинных…"

Рудзутак просил встречи со Сталиным, но тот ответил на эту просьбу заключенного грубой бранью. А ведь это был один из кристально чистых старых большевиков, отсидевший 10 лет еще в царской тюрьме и погибший в сталинском застенке. Сталин не забыл, что накануне ареста, в мае 1937 года, Рудзутак был у него. Рудзутак спокойно докладывал по вопросу, который интересовал Сталина. Но "вождь" не слушал, а пытался понять, насколько был верен "сигнал" Ежова: со времени Генуэзской конференции Рудзутак завербован иностранной разведкой. Работая председателем ЦКК ВКП(б) и наркомом РКИ СССР, а в последнее время заместителем Председателя Совнаркома, поддерживал связь с троцкистами… Сталин вдруг вспомнил, что однажды, еще при жизни Ленина, Троцкий высоко отозвался о Рудзутаке-дипломате, эрудите, интеллигенте, владевшем несколькими языками… Сомнения сразу отпали.

Уже вечером, подписывая приветствие Советского правительства героям-полярникам — участникам экспедиции на Северный полюс, Сталин увидел среди других и подпись Рудзутака. После секундной заминки карандаш "вождя" вычеркнул эту фамилию. Вычеркнул из очередного приветствия, но оказался бессильным вычеркнуть из истории. А назавтра, 24 мая 1937 года, Сталин продиктовал текст извещения членам ЦК для заочного голосования (опросом). В нем сообщалось, что органами НКВД неопровержимо установлено, что Тухачевский и Рудзутак являлись немецко-фашистскими шпионами. Замечательный советский полководец и крупный государственный деятель по воле Сталина оказались в одной трагической связке. С той лишь разницей: Тухачевскому предстоит прожить немногим более двух недель, а Рудзутаку — около года… На гильотину беззакония этих людей, как и многие тысячи других, отправил сам Сталин.

Диктатор сознательно предрешал судьбы многих тысяч людей. Практически все предложения Ежова, Ульриха, Вышинского о вынесении самых жестоких приговоров безоговорочно поддерживались. Я уже писал, что иногда Сталин просто бросал: "Согласен" Но очень часто снисходил до того, чтобы оставить свой автограф на чудовищном некрологе. Те, кто до сих пор кивает на Ежова и Берию, мол, это их дело, ошибаются. Сталин хорошо знал, что делал. Следы его кровавы. Есть множество документов, свидетельствующих о чудовищной беспощадности Сталина.

"Товарищу Сталину.

Посылаю списки арестованных, подлежащих суду военной коллегии по первой категории.

Ежов".

Резолюция лаконична: "За расстрел всех 138 человек.

И. Ст., В. Молотов".

"Товарищу Сталину.

Посылаю на утверждение 4 списка лиц, подлежащих суду: на 313, на 208, на 15 жен врагов народа, на военных работников — 200 человек. Прошу санкции осудить всех к расстрелу.

20. VIII.38 г. Ежов".

Резолюция, как всегда, однозначна:

"За. 20. VIII. И. Ст., В. Молотов".

Были и чудовищные "рекорды". 12 декабря 1938 года Сталин и Молотов санкционировали к расстрелу 3167 человек! Списки составлены без указания вины, результатов следствия. Фактически бывало и так, что после утверждения списков дело оставалось за "формальным" вынесением приговоров. Подобную кровавую статистику можно приводить очень долго. Но ведь за этими "списками", бумагами стояли конкретные люди! Со своими судьбами, муками, надеждами!

Но можно и нужно посмотреть на действия Сталина и с другой стороны. Передо мной письмо почти 90-летней Веры Ивановны Дерючиной из Белой Церкви. Ее письмо может стать еще одним страшным обвинением сталинской карательной машине.

"Когда страшной ночью 1937 года пришли за моим мужем-шахтером, выполнявшим по четыре нормы, стахановцем, я думала, что это ошибка. Сказали мне — не реви, дура. Через час придет твой муж. А пришел через двенадцать лет. Инвалидом. И что только я не перенесла с малыми детьми, престарелой матерью — описать невозможно. Из квартиры выгнали, везде на нас стояло клеймо: семья врага народа. Если бы не добрые люди — то все бы погибли… Напишите о моей судьбе в своей книге где-нибудь в уголочке. Дерючина Вера Ивановна".

Вот еще одно письмо — от москвича Степана Ивановича Семенова, отсидевшего в сталинских лагерях 15 лет. У него расстреляли двух братьев и умерла в тюрьме жена. Сейчас это глубокий старик, без детей и внуков. В его письме есть строки: "Самое страшное, когда тебя никто не ждет, когда ты никому не нужен. У меня и братьев могли быть дети, внуки, семьи. Проклятый Тамерлан все изломал и растоптал. Он лишил будущего еще не родившихся граждан. Не дал им родиться, поскольку убил их отцов и матерей. Доживаю жизнь в одиночестве и до сих пор не могу понять, как мы не рассмотрели в "вожде" чудовище, как допустил наш народ такое?"