Триста миллионов лет спустя - [9]

- Оператор! Кинооператор, снимайте! - кричит президент.

- Да, да, я сейчас... заело! - бормочет оператор, вытягивая руки с камерой.

Все уже устыдились минутной слабости и кидаются к смотровому окну.

- Газ, который был в шаре, не улетучился? - тревожно спрашивает Бахарев. Для науки сейчас дорого все! Вплоть до погасших искр!

- Нет, нет, состав газа и его количество мы узнаем! - заверяет его Владимир Николаевич, который поглядывает кругом, не скрывая торжества и гордости за свою мощную технику.

- Смотрите! Смотрите! - кричит Забродин. - Ведь это изображение какой-то планеты!

Раскрашенный шар во весь экран. Должно быть, его краски светятся - так они выразительны и ярки.

- Уберите свет! - просит президент.

Свет гаснет. В темноте шар сияет маленькой самосветящейся и прекрасной планеткой. Океаны, моря и синие реки, материки, покрытые долинами и горами, все это непривычных очертаний. Поражает отсутствие густой зелени на этой планете. Бледная желтозеленая краска, однако, разлилась по южному и северному полушарию и господствует на планете. Она захлестнула даже полюса! Планетка охвачена координатной сеткой. Но... то, что должно быть цифрами и надписями, не имеет привычного вида арабских или римских цифр и начертаний букв известных на Земле алфавитов!

- Это Марс? - слышен голос потрясенного Градова.

- Нет, голубчик, - отвечает голос Бахарева.

- Венера?

- О нет! - уверенно отвечает Бахарев.

- Вы можете назвать эту планету? - слышен саркастический голос Забродина.

- Да, - отвечает Бахарев. - Такой была наша Земля триста миллионов лет назад. Это Земля!

Кто-то щелкает выключателем, и вспыхивает свет.

- Земля?! - ошеломленно переспрашивает Градов.

- Откуда она взялась? Не стегоцефалы же сделали шар!..

- Алексей Павлович - неисправимый геоцентрист, - смеется Забродин. - Ему всюду мерещится Земля. На Марсе он обнаружил голубую тянь-шаньскую ель, на Венере - каменноугольный период...

- Нет, вы уж позвольте, Федор Платоныч! - вдруг выступает вперед сухонький старичок. - Я как тектонист, заявляю: Алексей Павлович прав. Именно таким было расположение материков на Земле в каменноугольном периоде, в Карбоне!

Поддержка оказывает на Бахарева неожиданное действие. Он вдруг затрясся от гнева и, покраснев, кричит на Забродина:

- А вы, милостивый государь, идеалист! Идеалист все последние пятнадцать лет жизни! Разучившийся мечтать, собиратель мертвых фактов!

- Что здесь происходит?! - слышится возмущенный женский голос.

Все оборачиваются. В дверях стоит Дарья Матвеевна.

- Шесть часов утра, - говорит она, - поглядите друг на друга. Вы больные люди. Все, все больные люди.

Ученые переглянулись. После пережитых волнений и бессонной ночи они выглядели неважно Лица у всех, и особенно у Бахарева, были землистыми, под глазами зияли темные круги. А Дарья Матвеевна обратилась к президенту:

- Товарищ президент, позвольте вам заявить, что вы растранжириваете здоровье наших ученых!

- Дарья Матвеевна, бывают случаи... - миролюбиво начинает президент, однако старого врача не так-то легко остановить.

- Да, да, товарищ президент, растранжириваете. А профессора Бахарева вы хладнокровно убиваете! У профессора Бахарева постельный режим. Но профессор Бахарев тоже здесь и продолжает изнурительную войну с академиком Забродиным. Почему вы до сих пор не можете примирить их?! - И Дарья Матвеевна своей мужской походкой, развернув по-солдатски плечи и высоко неся голову, выходит из зала и идет по длинному коридору.

Из подъезда вслед за ней выходят наши ученые. Они щурятся под лучами солнца и в молчании расходятся по своим машинам. Все устали, очень устали, и это особенно заметно при бодрящем свете утреннего солнца.

Один только сухонький старичок, назвавший себя тектонистом, выглядит именинником. Он хватает всех за руки и приговаривает:

- Бесценные, бесценные факты! Бесценные для палеоклиматологов! Бесценные для палеогеографов, для всех исследователей далекого прошлого Земли!

Алимкулов намеревается опять сесть в машину президента следом за Бахаревым. Но президент довольно недвусмысленно загораживает ему дорогу:

- Итак, до вечера. Спать и ни о чем не думать. Вечером все должны приехать со свежей головой. Вечером мы поглядим, что находится внутри шара. Мы еще не знаем главного. Мы не знаем, откуда шар взялся и что это такое!

И машина трогается с места.

Солнце поднялось над горами. Лучшие часы в жизни любого города, а тем более южного.

Журчат арыки, в цветниках, окаймляющих тротуары, плещутся фонтаны. Под ветерком, прилетевшим с гор, шелестят акации, березы, тополя, карагачи, ветви которых переплелись над улицами сплошным зеленым шатром.

- Я думал, откроется шар, из него... джин вылетит, как в сказке. Начнет летать по комнате, чудеса делать. А там... глобус оказался. Обидно очень... Совсем ничего не понимаю... А ты понимаешь? - раздумчиво спрашивает Мажид. Они с Лешкой медленно идут по улице.

- Да! - счастливо подхватывает Лешка. - Нас с тобой для кино в Академии наук снимали, потом - когда я в машину залезал, потом - когда мы с ящиком из машины вылезали, потом - когда его пушкой просвечивали, потом - когда он раскрылся! Пять раз для кино снимали!