Триодь постная - [39]

Эти слова еще больше устрашили преподобного Зосиму. С глубоким вздохом он отвечал ей: «О мать духовная! Явно, что ты из нас двоих больше приблизилась к Богу и умерла для мира. Ты меня по имени узнала и пресвитером назвала, никогда меня прежде не видев. Твоей мере надлежит и благословить меня, Господа ради».

Уступив наконец упорству Зосимы, преподобная сказала: «Благословен Бог, хотящий спасения всем человекам». Авва Зосима ответил «Аминь», и они встали с земли. Подвижница снова сказала старцу: «Чего ради пришел ты, отче, ко мне, грешнице, лишенной всякой добродетели? Впрочем, видно, благодать Духа Святого наставила тебя сослужить одну службу, потребную моей душе. Скажи мне прежде, авва, как живут ныне христиане, как растут и благоденствуют святые Божии Церкви?»

Авва Зосима отвечал ей: «Вашими святыми молитвами Бог даровал Церкви и нам всем совершенный мир. Но внемли и ты, мольбе недостойного старца, мать моя, помолись, ради Бога, за весь мир и за меня, грешного, да не будет мне бесплодным это пустынное хождение».

Святая подвижница сказала: «Тебе скорее надлежит, авва Зосима, имея священный чин, за меня и за всех молиться. На то тебе и сан дан. Впрочем, все повеленное мне тобою охотно исполню ради послушания Истине и от чистого сердца».

Сказав так, святая обратилась на восток и, возведя очи и подняв руки к небу, начала шепотом молиться. Старец увидел, как она поднялась в воздухе на локоть от земли. От этого чудного видения Зосима повергся ниц, усердно молясь и не смея произнести ничего, кроме «Господи, помилуй!»

Ему пришел в душу помысл – не привидение ли это вводит его в соблазн? Преподобная подвижница, обернувшись, подняла его с земли и сказала: «Что тебя, авва Зосима, так смущают помыслы? Не привидение я. Я – женщина грешная и недостойная, хотя и ограждена святым Крещением».

Сказав это, она осенила себя крестным знамением. Видя и слыша это, старец пал со слезами к ногам подвижницы: «Умоляю тебя Христом, Богом нашим, не таи от меня своей подвижнической жизни, но расскажи ее всю, чтобы сделать явным для всех величие Божие. Ибо верую Господу Богу моему, Им же и ты живешь, что для того и был я послан в эту пустыню, чтобы все твои постнические деяния сделал Бог явными для мира».

И святая подвижница сказала: «Смущаюсь, отче, рассказывать тебе о бесстыдных моих делах. Ибо должен будешь тогда бежать от меня, закрыв глаза и уши, как бегут от ядовитой змеи. Но всё же скажу тебе, отче, не умолчав ни о чем из моих грехов; ты же, заклинаю тебя, не преставай молиться за меня, грешную, да обрящу дерзновение в День Суда.

Затем псалом 50. И начинаем Великий канон преподобного отца нашего Андрея Критского и Иерусалимского, повторяя на каждый тропарь припев: Помилуй меня, Боже, помилуй меня.

Песнь 1, глас 6

Ирмос: Помощник и покровитель / сделался мне спасением: / Он – мой Бог, и прославлю Его, / Бог отца моего – и вознесу Его, / ибо славно Он прославился! (2)

Припев: Помилуй меня, Боже, помилуй меня.

С чего начну оплакивать / злосчастной моей жизни деяния? / Какое положу начало, Христе, / нынешней песни плачевной? / Но Ты, как Милосердный, / даруй мне согрешений прощение.

Приди, несчастная душа с плотию твоею, / Создателю всего исповедайся, / и воздержись, наконец, от прежнего безрассудства, / и принеси Богу в покаянии слезы.

Первозданному Адаму в преступлении подражав, / познал я себя отлученным от Бога, / и вечного Царства, и сладости / из-за грехов моих.

Увы, несчастная моя душа! / Зачем уподобилась ты первой Еве? / Ибо посмотрела порочно, уязвилась горько, / прикоснулась к древу и вкусила дерзостно / безрассудной снеди.

Вместо Евы чувственной / мысленная восстала во мне Ева – / во плоти страстный помысел, – / показывающий приятное, / но вкусу доставляющий всегда / горькое питие.

Достойно из Эдема изгнан был, / так как не сохранил единую Твою, Спаситель, заповедь Адам; / как же я пострадаю, / отвергая всегда животворные Твои слова?

Каиново превзойдя убийство, / по произволению я сделался убийцей совести душевной, / оживив плоть и вооружившись против нее / лукавыми моими деяниями.

С Авелем, Иисусе, я не сравнялся в праведности, / даров Тебе приятных не приносил никогда, / ни дел богоугодных, ни жертвы чистой, / ни жизни непорочной.

Как Каин и мы, душа несчастная, / Создателю всего деяния скверные / и жертву порочную, / и жизнь негодную принесли вместе; / за то и осуждены.

Глину, как Создатель, оживотворив, / Ты даровал мне плоть, и кости, / и дыхание, и жизнь; / но, Творец мой, Искупитель мой и Судия, / кающегося прими меня!

Открываю Тебе, Спаситель, грехи, которые соделал, / и души и тела моего раны, / которые внутренние убийственные помыслы / разбойнически на меня возложили.

Если и согрешил я, Спаситель, / но знаю, что Ты Человеколюбец: / наказываешь сострадательно и милуешь радушно, / на плачущего взираешь / и поспешаешь как отец призвать блудного.

Повергнутого пред вратами Твоими, Спаситель, / хотя бы в старости не отринь меня во ад, ни с чем, / но прежде кончины, как Человеколюбец, / даруй мне согрешений отпущение.

Я – попавшийся разбойникам – / помыслам моим, / весь ими изранен ныне