Тринадцатый - [9]

— Вот люди тоже пьют, но не валерьянку — зелье похуже. Они зелье в тело вливают, а душа страдает. Сначала, весь свернёшься, потом развернёшься и всё, что угодно тебе по плечу. Настроение отличное, голова отключается, мыслей никаких. Герой, да и только. Такое начинаешь творить — самому страшно, но всё равно хулиганишь.

— А что делаешь, как хулиганишь?

— У кого, на что сил хватает. У многих обиды верх берут — разбираться со всеми начинают. У вторых, детские комплексы говорить начинают, не исполненные желания детства. Третьих на любовь тянет, со всеми подряд. Но бывает, очень много зелья вливают, так много, что душа умирает, а за ней и тело. Если средняя порция — душе и телу плохо, но человек живёт. Маята страшная.

— А если норма? — Поинтересовался Тринадцатый.

— Не знаю, у меня по долгу службы такого не было. Я начинаю рано, постоянно и много. Но, думаю, что всё равно плохо, потому что душа от этого гибнет. Хуже всего, когда сам привыкнешь и начинаешь просить. Трудно выносить муки.

— Муки? Что за муки?

— А, как, ты, думал? В любом организме до последних минут живёт то, что заложено на небесах. Ну, что такое совесть, ревность и все остальные сантименты, ты ещё узнаешь. Пока тебе это не объяснить.

— И, ничего тебя остановить не может?

— Судьба. Мозги зальешь, и спать — впечатление отдыха. Но это не правда. Самый нормальный для человека отдых — здоровый сон. Запомни это.

Рассказы Меченого приводили Тринадцатого в ужас. А, друг по общению, как назло выбирал самые жуткие примеры из своего пребывания в теле.

— Не хочу быть человеком. — Пугался Тринадцатый.

— Не пори горячку, в людской судьбе радостей тоже хватает.

— Радости? Что это такое?

— Сначала, надо себе родителей хороших выбрать. Не поленись, полетай, присмотрись. Найди с родительским стажем. Лучше быть в семье вторым или третьим ребёнком, всего удачнее вторым. Ещё хорошо, когда папенька постарше маменьки. Он уже пожил для себя, опыта набрался, ему семья нужна. Дом, где он будет полноправным хозяином. Он себя отцом семейства хочет чувствовать. Самолюбие — радость для души, о которой я тебе говорил. А если повезёт, то долгожданным сыном родишься. Желание иметь сына породило уйму дочерей. Запомни, каждый отец хочет иметь сына, хотя дочерей любят больше. А знаешь, почему? Потому что каждый подрастающий сын напоминает отцу о его старости. Отцы завидуют своим сыновьям, у сынов всё впереди.

— А матери дочерям?

— И этого хватает. Когда мать дочери начинает по каждому пустяку приставать к зятю. Зять — муж дочери. — Меченый взглянул на синюю мантию друга. Синий цвет обозначил не понимание и растерянность Тринадцатого. — Да, не пугайся, ты, так. Потом во всем разберешься. Но, запомни, чем дальше зять от тёщи или невестка от золовки, тем крепче семья. Человек создан для семьи. Закон природы, если его не выполнять, то жизнь превращается в Отстой уже на земле.

— А маменьку как выбирать?

— При хорошем отце проблем не будет. Маменьку жалеть надо. Она от своих отпрысков очень страдает.

Страдания, о которых рассказывал Меченый, сейчас переносила Алёнушка. Время текло удивительно медленно. Тринадцатый думал, что этот кошмар никогда не закончится. Алёнушку мучили боли, она кусала себе губы и тихо плакала. Ей было стыдно, за причиненные хлопоты медперсоналу в такой поздний час. Тринадцатый не отлучался от Алёнушки ни на секунду.

— Во, терпит! Не знаю пока, что такое боль, но вижу не очень приятная штука. Молодец маменька, я тебя уважаю. А может, пока не поздно отказаться от этой затеи и скрыться? Очень хочется, но от этой мысли так страшно, что мантия сворачивается. Всё равно найдут, и пощады не жди.

От тайной Небесной канцелярии ещё ни кому скрыться не удавалось. Круговая порука стукачества ценилась и поощрялась в Небесной Канцелярии. За выявленное отклонение от выполнения задания стукачу давали дополнительный отпуск.

— Что же делать? Сколько времени прошло, а я так ни на что и не решился. Смотрю на страдания маменьки и удивляюсь — зачем я ей? Со мной теперь на всю жизнь. Конечно, можно и улизнуть, время хватит — две недели. А если мне понравится? Останусь и начну из маменьки веревки крутить, да нервы ей портить. Жалким котом был и то хозяйку чуть ли не до инфаркта довёл. Тут ведь ни кот, тут ребёнок. Нет, маменька, скорее всего я у тебя долго не задержусь. Поплачешь, погорюешь, а потом нового сыночка родишь. Это дело для тебя скоро привычным станет.

Дверь распахнулась, в палату энергичным шагом вошла акушерка. Она окончательно прогнала от себя остатки сна и теперь была рада поработать. Тем более что роженица, на удивление, была спокойна.

— Ну, милая, ложись, я тебя посмотрю. Долго ли еще нам это терпеть.

Алёнушка покорно легла на кушетку. Её била дрожь.

— Замёрзла? — Участливо поинтересовалась акушерка, одетая в шерстяной костюм под белый медицинский халат.

— Да, почему — то, очень ноги замёрзли. Пить очень хочется. Сестричка, ещё долго? — Через слёзы выдавила из себя Алёнушка.

— Нет, скоро уже начнём рожать. Кого хочешь: мальчика или помощницу?

— Муж мальчика хочет, а мне всё равно.

— Для матери лучше девочка. А мальчишек мамы больше пестуют. Отцы мальчишек хотят только для продолжения фамилии, но любят девочек.