Тринадцатый легион - [32]

Когда мы с воем проносимся по атмосфере, воздух наполняется высокочастотным свистом. Я сжимаю зубы, пока не вспоминаю, что должен держать рот открытым. Я слышу, как кто-то из солдат молится Императору, и про себя начинаю свою. Пожалуйста, не убивай меня таким способом, прошу я. Сохрани меня, и я никогда не буду снова в тебе сомневаться, я обещаю.

С почти оглушающим треском мы ударяемся, меня швыряет назад. Я чувствую, словно мы скользим, шаттл подпрыгивает и качается, дико заваливаясь то вправо, то влево.

— Фрагфрагфрагфрагфраг! — я слышу, как хрипит рядом со мной Франкс, но я уже расслабился, осознавая, что мы сели и все еще живы. Затем внезапно я снова ощущаю потерю веса и то, что мы резко летим вниз, словно соскользнули с края утеса или вроде того. Меня мотнуло к носу шаттла, когда он ныряет, и я почти дико визжу, но умудряюсь вовремя сдержаться. Все вокруг бешено вертится, вызывая тошноту и головокружение. С внезапным рывком вращение меняет направление. Сидящий напротив меня Маллори издает визг на высокой ноте и блюет мне на ботинки. Затем внезапно все успокаивается, и я все еще слышу, как ругается Франкс.

— Фрагфрагфрагфрагфраг! — повторяет он. Я смотрю на него и вижу, что костяшки его пальцев побелели, настолько сильно он сжал кулаки. И только тогда я ощущаю боль в своих ладонях, осознавая, что воткнул ногти в ладонь даже через перчатки. Заставив себя разжать пальцы, я смотрю на свои колени, стараясь игнорировать охватившую меня тошноту.

Следующий удар толкает мои колени, он сопровождается звуком раздираемого металла. И только затем мы останавливаемся. Внезапно все заканчивается, больше не ощущается движение.

— Фракните меня! — орет Славини, разорвав тишину, вздернув кулак к небу, его голос пронзительный, а на лице появляется дикая ухмылка. Я тоже ухмыляюсь как безумец. Некоторые начинают кричать, я разрываюсь от смеха, другие плачут от счастья. Чувствуя, что истерика вот-вот поглотит нас, я резко бью головой о фюзеляж, болезненное сотрясение возвращает мне немного здравого смысла.

— Отставить празднование, — рявкаю я, — все в порядке?

Послышалась серия подтверждений, и затем я слышу мелодичный голос Лори.

— Что-то не так с Хрустом, — говорит она, указывая на грузного гвардейца слева от нее. Я расстегнул ремни и подбираюсь к нему, сказав всем оставаться на местах, на случай, если шаттл двинется или что-то в этом роде. Хруст развалился на своем сидении, его голова утыкается в грудь. Я присаживаюсь перед ним, и смотрю в его открытые глаза. Они остаются безжизненными. Когда я снова встаю, я замечаю огромный синяк на задней части его шеи. Опасаясь худшего, я пальцем беру его подбородок и поднимаю голову.

Как я и подозревал, нет никакого сопротивления.

— Черт, — неопределенно ругаюсь я, — он сломал шею.

Позволив лицу Хруста снова упасть на грудь, я подхожу к комм-панеле.

— У вас все в порядке, сэр? — спрашиваю я.

— Пилот выведен из строя и все, — говорит мне Полковник, его голос в комм-панеле потрескивает, — что у вас?

Я оглядываюсь еще раз для проверки, после чего отвечаю.

— Один мертв, возможно, несколько выбитых суставов, растяжений и синяков, но на этом все, — докладываю я.

— Мы, кажется, проломили поверхность и упали в пещеру, — сообщает мне металлический голос Полковника, — организуй десять человек в разведотряд, я вскоре присоединюсь к вам.

Выключив комм-аппарат, я возвращаюсь в отсек.

У всех, кажется, уже утихла первоначальная радость, от осознания, что мы застряли где-то на луне. Мы даже не знает, пригоден ли воздух снаружи для дыхания, как и что-либо другое об этом месте. Все что мы знаем, что двигатели все еще могут загореться, угрожая отправить нас в варп.

— Джоретт, что с твоим отделением? — спрашиваю я, шагая меж скамеек к сержанту. Он оглядывается на них, затем отвечает.

— Все живы и здоровы, Кейдж, — с улыбкой облегчения произносит он, — мы фрагнутые счастливчики, а?

— Хорошо, когда Полковник придет сюда, мы узнаем, в какой заднице остановились, — отвечаю я, садясь на пустое место рядом с Джореттом и тяжело дыша. Что-то всегда приключалось, проклятье "Последнего шанса" всегда умудрялось ударить, когда ты меньше всего ожидаешь. Даже простой перелет на шаттле не мог пройти для нас спокойно.

— ЧТО это за долбаный шум? — спрашивает Джоретт, когда я передаю ему респираторы и фотолампы. Я на секунду прислушиваюсь, нахмурив брови, и тоже слышу. Словно царапанье по корпусу, неустойчивый скрип.

— Без понятия, — отвечаю я, пожав плечами и натягивая ремень собственной маски. Скорее всего, атмосфера луны не пригодна для дыхания, но что больше беспокоит, так это тьма подземной пещеры, все остальное терпимо. Полковник приглядывает за бойцами, когда мы пытаемся произвести какой-то элементарный ремонт двигателей; силовые катушки прокололо во время крушения. Пилот-техножрец был выведен из строя и без сознания, и по его рассеянному бормотанию, мы четко поняли, что никуда не полетим, пока наши двигатели не включатся вместе с еще несколькими штуками. Уоррент-офицер, который управлял полетом, говорит, что навигационный маяк обнаружил нас за тридцать километров от штрафной колонии, так что о марше не может быть и речи. У нас есть респираторы только для десятка человек и даже если бы их хватило на всех, баллонов хватит только на полчаса, после чего их нужно снова наполнить из фильтрационной системы шаттла, которая и так работает на износ на вспомогательном питании. Мы собираемся выйти наружу для проверки внешних повреждений, но, насколько мы можем судить, разрывов в корпусе нет. Если система обнаружения загрязнений шаттла все еще работает, то нет.