Тринадцатый легион - [20]

— Полагаю, что да, но не могу сказать наверняка, — печально отвечает нам Хопкинс, — я не специалист по растениям или чего-то в том же духе, я просто управляющий, я имею в виду, управляющий лагерем.

— Вы можете отвести нас в Сердце Джунглей? — спрашивает Шеффер, после наконец-то встает и начинает мерить комнату шагами. Я задумался о том, сколько времени займет, когда будучи ограниченным стулом, сделает его слишком неугомонным. Он явно состряпал какой-то план, в противном случае он бы просто сидел и задавал вопросы.

— Я мог бы показать дорогу, — признается Хопкинс и в подтверждение кивает.

— Но? — добавляет Полковник.

— Все тяжелое оборудование для разведки исчезло, — скорчив гримасу, отвечает он, — я проверял раньше, думая о том же, что и вы, что мог бы пойти за ними. Но без этого оборудования, человек в одиночку не переживет и ночи среди деревьев.

— Что ж, — говорит Полковник, глядя в свою очередь на каждого из нас. Мое сердце замирает, я уже знаю, что он скажет дальше.

— Нас гораздо больше, чем один, так что я уверен — мы выживем.

— Сэр? — вклиниваюсь я. — А что насчет раненых? Они не переживут еще один поход через джунгли.

— Если к завтрашнему утру они смогут идти, то пойдут с нами, — он встречает мой взволнованный взгляд своими глазами, в них нет ни тени сострадания, — если нет, мы оставим их здесь.

Я НЕМНОГО поспал, после чего меня будят звуки мягких шагов по рокритовому полу.

Кто-то сильно кашляет на одной из кроватей дальше, рядом с камерой, где мы нашли Хопкинса. Я улегся спать в контрольной комнате вместе с Кронином и парой сержантов, готовых действовать, если придут хоть какие-нибудь новости с транспорта на орбите. В бледном сиянии лунного света, струящегося через узкие окна лазарета, я вижу осторожно шагающую ко мне тень. Думая, что это может быть жаждущий мести Роллис, я засовываю руку под подушку, мои пальцы сжимаются вокруг рукояти ножа. Когда фигура приближается, я вижу, что она выше Роллиса, и расслабляюсь.

— Кейдж! — слышу я шепот Гаппо, — Франкс очнулся.

Я скидываю свое одеяло в сторону и встаю. Я вижу Гаппо, босого и в полевой форме, склонившегося у двери и всматривающегося в темень контрольного центра. Внутри душно, рокрит хранит влажность и жар дня Ложной Надежды, и я покрыт легкой испариной. Я следую за Гаппо вдоль ряда кроватей, в сторону интенсивного кашля.

— Убей его, — я слышу, как кто-то бормочет в темноте, — из-за этого кашля, я уже целую вечность не могу заснуть.

— Удавись сам! — огрызаюсь я в ответ, жалея, что не могу опознать виновника, слишком темно.

Франкс выглядит как статуя, его лицо облито потом, его локоны прилипли к натянутой коже на лбу, а щеки впали. Даже лунный свет не может скрыть желтушный оттенок кожи. Его дыхание с хрипом прорывается через потрескавшиеся губы. Каждые несколько секунд он взрывается спазмом кашля, на губах появляются кровавые пятна. Но его глаза горят ярче, чем раньше, в них осознание, которое я не видел за последний день.

— Ты выглядишь хуже, чем задница орка, которого пучит, — говорю я ему, садясь на край кровати. Он ухмыляется, и я вижу красноватые пятна на зубах от выхарканной крови.

— Морда со шрамами, с тебя тоже никто не собирается рисовать портрет! — умудряется огрызнуться он, после чего его тело снова бьется в конвульсиях от мучительного кашля.

— Как ты думаешь, сможешь идти этим утром? — с беспокойством спрашивает Гаппо.

— Свежий воздух мне полезен. Ненавижу больнички; в них всегда полно больных, — шутит сержант. С обеспокоенным выражением лица Гаппо смотрит на меня. В сердце у него чуткая душа, я изумлен, как он умудрился так долго продержаться, но в бою он был столь же надежен, как и остальные.

— Конечно, ты сможешь пойти утром, — говорю я Франксу, — и если тебе нужно будет чуть-чуть помочь, тут те, кто протянут тебе руку. Он кивает, ничего не сказав, и откидывается на постели, закрыв глаза, его дыхание все еще остается неровным.

— Что насчет двух других? — я спрашиваю Гаппо, который назначил себя главным лекарем, как только услышал о декрете Полковника — оставить любого, кто не сможет идти.

— У Оклара осталось только левая нога. Как ты думаешь, как он поживает? — с горечью огрызается бывший проповедник. — С Иеремией все будет хорошо, у него просто сильное сотрясение мозга.

— Мы можем накачать Оклара стимуляторами перед уходом и соорудить ему какие-нибудь костыли? — спрашиваю я, стараясь придумать способ, чтобы лишить Полковника еще одного трупа.

— Может сработать, учитывая, что мы можем взять с собой целый мешок стимм-игл, чтобы держать его и Иеремию на ногах, — соглашается Гаппо, хотя и с некоторым сомнением.

— Тогда займись этим, — говорю я ему, — я обратно в постель.

ОКЛАР оградил Гаппо от хлопот, воткнув себе в глаз стимм-иглу, оставленную на его постели. Наконечник пробил ему мозг и мгновенно убил. Мы отправились сразу же после рассвета, следую за Хопкинсом и Полковником. Как только мы покинули заставу Ложной Надежды, то повернули на запад, карабкаясь на высокую горную гряду, которая как рассказал нам Хопкинс, тянулась вдоль всего экватора планеты. Мы шагали впереди — я, Кронин, Гаппо, Линскраг и отделение Фрейма, по очереди подставляя Франксу плечо. Он прекратил кашлять кровью, но непрерывно хрипел. Отделение Брокера приглядывало за Иеремией, сержант охранял десяток стиммов, утащенных из лазарета Гаппо.