Тринадцатый Император. Часть 1 - [43]

Обсуждая тонкости предполагаемого дела, мы засиделись глубоко за полночь. В лице Игнатьева я приобрёл способного ученика. Старт моей кампании за подчинение себе прессы в России и за рубежом был дан.

Глава 8. Пожар.

Дело шло к утру и мозги, как им и положено после недели напряженной умственной работы, медленно вытекали из ушей. Я отхлебнул остывший кофе и чуть было не отправил его назад в чашку, самым что ни на есть противоестественным образом. 'В вашем кофеине крови не обнаружено', сдержав рвотные позывы, к месту вспомнил я немного перефразированную бородатую шутку.

Нет, решительно надо завязывать с таким нездоровым образом жизни, думал я сосредоточенно набивая трубку табаком. Спать также непременно надо в кровати – за ночь в кресле спина ужасно затекает. Я раскурил трубку и, наконец, в полной мере осознал простую как валенок мысль – мне нужен небольшой тайм аут, отдых. Мой мозг банально перегружен свалившейся на него информацией и уже едва справляется с этим сплошным потоком данных, которыми я его пичкаю. А что может быть лучше свежего воздуха? 'Ну, разве что посидеть в прокуренной комнате и попить водочки… ' Своеобразно ответило на этот риторический вопрос мое юморное второе я.

Итак, решено. Завтра же еду на рыбалку. Пару дней на природе, самая радикальная и действенная смена обстановки. В общем, именно то, что мне нужно.

Я посмотрел на часы над почти потухшим камином, без удивления отметив про себя, что уже четыре часа как завтра. Сосредоточено затушив и вытряхнув трубку, я по инерции отхлебнул немного остывшего кофе, сдержал рвотные позывы, и вышел из кабинета.

Час был предрассветный, ранний. Выставленные у дверей гвардейцы спали сном младенцев, профессионально прислонившись к стенке. Я злорадно ухмыльнулся и тихонько, чтобы не разбудить доблестных гвардейцев, вернулся в свой кабинет.

Клей, ворох оставшихся от писем бечевок, кофе, чернила, одурманенный отсутствием сна и обдолбанный кофеем мозг взрослого ребенка. Что с этим всем можно сделать? О, слишком многое! Мысли просто разбегались. Жаль часовых только двое, подумал я с сожаленьем.

Выйдя из кабинета, я тихо и спокойно разложил свои инструменты на столике в приемной. Ещё раз покосился на часовых. Нет, такое разгильдяйство терпеть нельзя! Так, кроме шуток, любых заговорщиков проспать можно! Выбрав первую жертву, я, аккуратно придерживая рукой ножны, извлек из них парадную саблю. Обильно смазав её клеем, я, подумав, вернулся в кабинет за свечой, печатью и сургучом. После чего бережно, стараясь не потревожить чуткий сон моих верных церберов, запечатал саблю императорской печатью. Проделав ту же операцию и со вторым караульным, я по-идиотски хихикнул. Ну, прямо как в летнем лагере, куда так любили спроваживать меня родители в той навсегда оставленной для меня жизни.

Подойдя к камину, я поставил клей поближе к огню. Пусть немного нагреется. Не проснутся, когда я залью им его в сапоги. Взгляд скользнул по полу. Кочерга, угли, веревка, сапог. Закончив привязывание кочерги к ноге второго караульного, я снова призадумался. В этом деле главное не переборщить – ещё с места не смогут сойти. Какой же тут интерес?

Тааак, связывание веревкой караульных между собой, не интересно. А вот если стреножить первого и привязать его ко второму – это уже веселее. Непременно попробую.

Закончив заливать клей в сапоги я, в очередной раз, умилился безмятежными лицами спящих. После чего тихо вернулся к себе в кабинет, унося все инструменты с собой. Конечно, предварительно смазав дверную ручку чернилами, ну как же без этого. Усаживаясь в кресло и предвкушая скорое веселье, я чувствовал, конечно, что впал в самое что ни на есть детство, но ничего не мог с собой поделать. Только бы клей схватился, думал я в ту минуту.

– Караул ко мне!– во весь голос крикнул я, выждав задуманные пять минут. – Караул!

За дверью послышался громкий шум. Может зря я остался в своем кабинете и пропустил такое чудесное пробуждение? – запоздало подумал я с сожаленьем. Но вот дверь в мой кабинет распахнулась, и тут же в неё упал один и вбежал другой часовой.

– Ко мне! Быстрее же!

Видимо не слишком проснувшийся первый караульный, сломя голову бросился ко мне, длинными прыжками преодолевая разделявшие нас метры. «Черт, похоже я переоценил крепость бечевы», – подумал я, и тут же поправился – «хотя скорее просто недооценил тягловую силу этого молодого жеребца в погонах». Трюк с протаскиванием первого караульного по полу пошел псу под хвост. Тонкая веревка лопнула, а здоровый лось страшный в своем служебном рвении даже ухом не повел.

Зато кочерга оправдала все мои ожидания. С оглушительным звоном упала она на мраморный пол и на приличной скорости врезалась в распластавшегося на полу соню. Не при детях будет сказано (хотя, как говаривал Задорнов, им это тоже очень интересно) но, судя по сдавленному мычанию, врезалась кочерга в весьма чувствительное и интимное место.

– Мне немедленно нужна ваша сабля и сапоги, обратился я к подбежавшему с выпученными глазами здоровяку. – Ваша, тоже, – добавил я, обращаясь к стонавшему на полу второму, – извольте ползти быстрее.