Тринадцатый час - [77]

Собственно, Сэм рассчитывал на преступление без жертв. Потери должны составить меньше половины процента от фамильного состояния Хенникота и наверняка восстановились бы за несколько недель за счет обычного банковского дохода, а то и вообще оказались бы покрыты страховкой.

Что же касается содержимого шкатулки… Сэм считал, что оно не имеет цены. Идеи, как и секреты, невозможно застраховать. У Хенникота нет наследников, и ему некому оставить шкатулку — так почему бы не передать ее кому-то другому, другой семье, тому, чьи стремления намного превосходили семейные ценности и охранные компании?

У Сэма наконец появилась возможность достичь успеха по-своему, выйти из тени, нависавшей над ним всю его жизнь.

Через десять секунд после переданного по рации сигнала подъехал зеленый «Таурус», остановился на парковке позади Вашингтон-хауса. За ним последовал белый «Крайслер Себринг». Из «Тауруса» вышел Дэнс, а из «Крайслера» — Рэндолл и Джонни Арилио.

Последний прослужил в полиции десять лет, был весьма общителен и обладал широкой улыбкой. Он считал себя самой популярной личностью в полицейском отделении, так и не поняв, что для всех остальных он попросту несносен. Из-за длинных темных волос казалось, будто Джонни так и не расстался с детством. Он воображал, будто пользуется успехом у женщин, хотя до сих пор лишь только надеялся найти ту, с которой мог бы связать свою жизнь. К несчастью, учитывая склонность к выпивке, ему никогда не хватило бы денег на то, чтобы обеспечить женщин, которые ему нравились.

Арилио заправил голубую рубашку, и они с Рэндоллом пошли вдоль задней стены дома, делая вид, будто занимаются своими полицейскими делами. Подъехал Брайнхарт, остановился рядом с Дэнсом. Радостно улыбаясь, он выбрался наружу.

Дэнс вытащил из багажника два до половины наполненных мешка и положил их рядом с задней дверцей.

Сэм подбежал к ним со стороны кустов, где установил последний лазер, доставая на ходу ключ и карточку-пропуск.

— У нас есть четырнадцать минут.

Джулия шла по проходу между креслами самолета, радуясь, что у нее нет с собой ничего, кроме сумочки. Путешествуя обычно с портфелем и достаточно тяжелой ручной кладью, она постоянно думала о том, что что-то забыла.

Найдя свое место в бизнес-классе, Джулия опустилась в широкое кожаное кресло. До взлета еще оставалось немного времени. В кресло рядом с ней села изящная пожилая женщина с завязанными в пучок седыми волосами, которая тут же углубилась в журнал авиакомпании, извлеченный из кармана на спинке кресла.

Самолет продолжал заполняться пассажирами — пятничной смесью путешественников, всегда отличавшейся от той, что обычно бывала по другим дням недели. Джулия совершенно по-новому посмотрела на шумных детишек. Две сестренки, не старше пяти лет, играли в «ладошки», то и дело заходясь звонким смехом.

То, что прежде лишь раздражало, когда она пыталась сосредоточиться на работе, теперь вызвало улыбку при виде радостных и возбужденных детских лиц. Джулия смотрела на мир совершенно с другой точки зрения.

— Нет ничего прекраснее, — сказал молодой парень в деловом костюме, сидевший через проход от Джулии.

— Я совсем забыла о том, насколько искренним может быть детский смех, — кивнула Джулия.

— Мои дети помладше, но смеются точно так же.

— Летите домой повидаться с ними?

— Нет, на день в Бостон. Надеюсь к вечеру прилететь обратно и успеть поцеловать их на ночь.

— Срочные дела? — спросила Джулия, для которой подобные поездки не были редкостью.

— Новая сделка. — Парень похлопал по лежавшей на его коленях папке. — Меня зовут Джейсон Серета.

— Джулия, — улыбнулась она.

— Сколько у вас детей?

— Через девять месяцев будет как минимум один.

Джулия погладила себя по животу, впервые признавшись на публике в своей беременности.

— Это так прекрасно, — пожилая женщина в соседнем кресле подняла взгляд от журнала на Джулию. — А вы летите по делам или отдыхать?

— Собственно, я собираюсь сделать ультразвуковой снимок.

— Какое же это, наверное, удовольствие, — произнесла женщина, снимая пиджак и кладя его на колени. — Но не слишком ли далеко ради фотографии?

— Знаю, но мне нравится мой доктор. И потом, хотелось сделать сюрприз мужу, показав первое фото его ребенка.

— Он не знает?

— Нет, и я сама не своя.

— Меня зовут Кэтрин, — сказала женщина. Ее зеленые глаза искрились жизнью, а по осанке и улыбке трудно определить ее истинный возраст.

— Джулия. — Фамилий не требовалось — имен вполне достаточно для дружеской беседы, чтобы скоротать время полета, прежде чем они навсегда исчезнут из жизни друг друга.

— У нас никогда не было детей, — продолжала Кэтрин. — Но мы с мужем любим ребятишек, и всегда любили. У меня множество внучатых племянников и племянниц. Дети дают нам перспективу, напоминают о том важном, что есть в жизни. Я права? — Кэтрин наклонилась, глядя на Джейсона.

— Они — причина того, чем я занимаюсь, — улыбнулся тот. — Поверьте, я никогда не стал бы столь тяжко трудиться ради себя.

— А куда вы летите? — спросила Джулия у Кэтрин.

— Обратно в Чилмарк. Я гостила у сестры в Ларчмонте. Мой муж заболел.

— Мне очень жаль.

— Не беспокойтесь, вы же знаете, как это бывает у мужчин, с насморком или простудой. С ним все будет в порядке. — Однако взгляд ее явно говорил о другом. — На нас словно проклятие лежит — болеем по несколько раз в год. На этот раз его очередь.