Тринадцатый апостол. Том II - [80]

Но для закрепления процесса я все же напряг Тита Северуса, чтобы он узнал для меня, кто в Александрии числится главным конкурентом и недругом Абанта. А потом заявился к нему поздно вечером домой, в компании своих суровых парней. Лишних слов не тратил и даже на вежливое приветствие поскупился. Просто обвел холодным взглядом его перепуганных домочадцев и демонстративно провел рукой по анкху Хранителя в разрезе своей туники.

— Еще раз дернешься в сторону моего делового партнера, и будешь иметь дело со мной! Запомни сам, египтянин, и передай другим: с этой минуты ювелир Абант и его семья неприкосновенны.

И спокойно вышел на улицу, оставив за собой нараспашку выбитую парнями массивную дубовую дверь. Если он не конченный идиот, то выводы сделает, если совсем без мозгов — им займется уже Тит Северус. А такая «крыша» здесь будет понадежнее бандитской.

Парни всю обратную дорогу ржали, как кони, вспоминая рожу перепуганного хозяина и его визжащих от страха бабенок, но мои действия они целиком одобряли. Ведь утром на плацу в казармах состоялось освящение и вручение центурии Лонгина долгожданного нового штандарта — сигнума с изображением христианской символики. И для легионеров не секрет, что его изготовил Абант.

Красивым наш сигнум получился, ничего не скажешь…! Навершие из копья Лонгина, когда-то окропленное кровью Мессии, ниже серебряный лавровый венок с поверженным огромным змеем в центре. Голова змея проткнута легионерским пилумом, и монограмма Христа над ними. Таким образом, первая центурия первой когорты 6-го Железного легиона стала с этого дня официально христианской. Положив начало созданию Ордена воинов Христовых. Но этим мы займемся чуть позже, уже в Риме, и тогда уже нанесем кресты на лорики. А пока Лонгину предстояло назначить сигнифера.

Должность это почетная, каждый легионер мечтает нести штандарт своей центурии, тем более христианский. Но сигнифером должен быть крепкий и высокий воин, чтобы в бою его издалека было видно. А еще чтобы не дрогнул, защищая воинскую святыню, и бился за нее до последней капли крови. Лонгин предложил кандидатуру Диона — мы с Пилатом ее одобрили. Мой друг хоть и одноглаз, но врагам спуска не дает, а в бою свирепый, что твой медведь! Такой же бешеный, и такой же непредсказуемый. Так что шкура медведя с оскаленной мордой, которая надевается сигнифером сверху, прямо на шлем, ему очень подходит. И центурия довольна — компанейский Дион всем солдатам по душе пришелся.

Он же у нас теперь входит в команду первой когорты по гарпастуму — это древнеримский футбол такой, или скорее даже регби. Римляне не сами изобрели его, позаимствовали у греков их игру под названием эпискирос, но ввели свои правила. Которые впрочем, нельзя назвать жесткими — они могут меняться в зависимости от ситуации. Если описать эту игру в общих чертах, то две команды, в которых от пяти до двенадцати человек, бегают по полю прямоугольной формы, отбирая друг у друга мяч, чтобы занести его за границу зоны противника. Размер поля тоже строго не регламентирован — если команды большие, то примерно сто на пятьдесят метров, если играет поменьше народа, то и поле становится меньше. Короче, границы очертил, и вперед!

Силовые приемы в игре разрешаются, но атаковать можно только игрока с мячом. Мяч почти круглый, искусно сделан из тростника. Слышал, что у нас в Кесарии был из свиной кожи, но я тогда даже не успел его увидеть — слишком быстро мы отплыли в Александрию. А ведь друзья говорят, что в Кесарии Марк был первым заводилой, и без него ни одна игра на местном стадионе не проходила. Командиры игру в гарпастум всячески поощряют, а некоторые и сами не прочь на поле выйти. Читал где-то, что и Юлий Цезарь любил в него сыграть. Играют легионеры и за свои центурии, и за свои когорты — подозреваю, что в легионах даже чемпионаты по гарпастуму проводят.

Но здесь просто товарищеский матч случился — два префекта решили воспользоваться случаем и, в ожидании приказа из Рима, занять легионеров полезным делом. Каждый выставил на поле свою команду — одна от 3-го Киренаикского легиона, вторая от нашего 6-го Железного, куда Дион и вошел.

— Марк, ну ты чего?! Пойдем разомнемся, намнем бока этим столичным задавакам!

— Нет уж! — смеюсь я — давайте без меня, парни.

Ага… правил игры-то я совсем не знаю — выйду на поле и буду там как дурак выглядеть. Да, и бока сейчас скорее мне намнут, чем я. А мне вечером письма дописывать, и для этого нужно хотя бы правую руку в целости сохранить.

Глядя с трибуны, как азартно Дион ввязался в игру, я с грустью вспомнил Димку Кузнецова с его пламенной любовью к футболу. Как он бегал по вторникам и четвергам на стадион рядом с МГУ, чтобы сыграть с нашими однокурсниками, как мы втроем — с Левкой и Димоном, ездили в Лужники, болеть за “Спартак”… И как потом я помог Эдику Стрельцову вернуться в высшую лигу. Как же давно все это было, кажется сто лет прошло… Времена разные, а мужское увлечение спортом практически не меняется, как и некоторые игры….

Единственное, что меня убило в правилах гарпастума — время у этой игры совершенно не ограничено! Перерывов вообще нет, да еще и сами игроки постоянно меняются, заступая на место уставших товарищей. Так что в конце на поле зачастую оказываются совсем не те составы команд, которые эту игру начинали. И в принципе, играть в “римский футбол” можно от рассвета и до заката — или пока игрокам и болельщикам не надоест, или солнце пока не сядет.