Тринадцатый апостол. Том II - [56]
С крестиком я мудрить не стал, просто принес Абанту образец и попросил сделать таких же штук сто, и обязательно из серебра. Но это только начало. Община Александрии будет увеличиваться, и таких крестиков понадобится много. Еврейская диаспора конечно, со временем подключится к их изготовлению, но пока у Абанта в Египте полный эксклюзив! Объяснил ему, почему крестик у нас самой простой «латинской» формы, рассказал, что это за «ихтис» и аббревиатура такая — «ІС» и «ХС». Ну, и про заветные слова молитвы «Salvare et Conservare» на обратной стороне крестика.
Дальше в моем списке идет самый сложный заказ — новый сигнум для нашей первой центурии 6-го Железного, ее уже по праву можно считать христианской. Я долго думал над внешним видом штандарта, и после Мемфиса решил, что в нем нужно отразить победу над Сетом. А значит, в центре лаврового венка должен быть поверженный змей, проткнутый копьем легионера, крест и монограмма Христа. Ну и ниже на шесте табличка с номером центурии, когорты и легиона. Маду сигнумы легионеров уже видел, когда мы возвращались из Мемфиса на триреме, поэтому об общем их виде представление имеет. Пока он старательно рисует эскиз для ювелира, я рассказываю Абанту о новой игре — шахматах. Сам пытаюсь изобразить на листе папируса все нужные фигуры.
— И их тоже делать из серебра? — изумился ювелир. Наверное, уже подсчитывает в уме общее количество драгметалла, которое понадобится на выполнение моего необычного заказа.
— Ну, нет, зачем же? — успокоил я его — фигурки могут быть вырезаны из камня или из дерева. Кость тоже пойдет. Найдете такого мастера-резчика?
— Конечно, найду. Это совсем нетрудно. Здесь главное — сделать доску, которая будет складываться, и превращаться в плоскую шкатулку для фигурок. Там для клеток нужна будет инкрустация из разных пород дерева.
— Хорошо. Но серебро тоже еще понадобится. Хочу, чтобы вы сделали для меня столовые приборы.
Ювелир непонимающе смотрит на меня. Приходится пояснить
— Ложки двух размеров, вилку и нож, чтобы резать мясо на тарелке. Вот такие — кладу я перед ним заранее приготовленный рисунок на папирусе. Мучился блин, полдня, пока у меня вышло хоть что-то отдаленно похожее на привычные приборы.
— А зачем это нужно, господин?
— Новая римская мода — выдаю я на голубом глазу. А что я еще могу сказать человеку, который практически все привык есть руками? Да, чудят римляне — имеют на это полное право!
Ну, и в завершение всего снимаю со шнурка на груди кольцо Соломона. Абант, увидев рядом с крестом и кольцом анкх Хранителя, только что в ноги мне не упал. Прикладываю к губам палец, прося сохранить это в тайне — вот только культа личности мне и не хватает для полного счастья!
Кольцо Соломона так и не восстановилось — камень в нем по-прежнему тусклый и его рассекает глубокая трещина. Может, если заменить этот испорченный камень, тогда и сила самого кольца восстановится? Надо попробовать.
Ювелир долго рассматривает кольцо, крутит его и так, и эдак… Наконец, выносит свой вердикт:
— Это очень редкий камень из Нубии. И очень дорогой, потому что их больше не добывают. Я сам один раз в жизни такой видел.
— Цена не имеет значения, это кольцо для меня дорого совсем по другой причине. Найдете такой камень? Возьметесь заменить?
— Попробую. Но при одном условии — на лице его проступает решительность — за работу я ничего не возьму, Хранитель, только за материалы. Это будет моей благодарностью вам за спасение. И пусть ваш раб останется у нас до завтра — его помощь сегодня пригодится.
Я вопросительно смотрю на Маду, тот с готовностью кивает головой. Нет, ну, кто бы сомневался… Его тяга к новым знаниям просто поражает меня!
В мечтах моих еще сделать персональное “кольцо рыбака” для каждого из апостолов, чтобы использовать в качестве печатки. Но с этим надо еще поработать — ведь у каждого кольца должен быть свой индивидуальный рисунок, а еще лучше и камень тоже. С евангелистами и Петром для меня все более или менее понятно — у них уже есть свои символы, о которых никто еще пока не догадывается. А вот с остальными апостолами нужно подумать…
Глава 12
В этот вечер ужин с префектами я пропустил. Правда, попросил Сенеку извиниться за меня перед высокой компанией. Луций не прочь был бы и сам увязаться за мной, но тут я проявил твердость — пообщаться с апостолами хотелось без него. Во-первых, нам с ними надо было обсудить кое-что, не предназначенное для его ушей, а во-вторых, я не хотел смущать своих стеснительных друзей присутствием посторонних. Я даже Тиллиуса с собой не позвал.
Посоветовал Сенеке снова пригласить Гая на ужин. Новостей из Иудеи набралось за месяц много, уверен, что фрументарий найдет что еще им рассказать, вчера он успел поведать далеко не обо всем. Например, на ипподроме я от него узнал, что в Иерусалиме начали уже расчищать обе площадки под наши храмы, а в Кесарийской библиотеке десятки писцов заняты тем, что снимают копии с поступивших из Синедриона наших свитков — спрос на них огромный, греки и сирийцы увозят их на родину. А еще оказалось, что Марон тоже начал заниматься стременами. Конкуренция однако..!.
Наверное, “скорая” - это судьба. Когда появляется шанс прожить жизнь еще раз, перед старым врачом почему-то опять появляется дверь с цифрами “03”. И сюрпризы со всех сторон, чтобы не соскучился. Влезть в чужую шкуру не всегда получается легко. А время не ждет.
Он свою войну прошел. От и до. Начал в сорок первом, закончил в сорок пятом в Берлине. Но судьба дает ему второй шанс. Зачем? За ответ придется заплатить кровью. И своей, и чужой.
Второй шанс пожилого учителя истории. Его Родину уничтожили, его народ вымирает. Пути назад нет, надо спасать страну. Пленка с планами заговора, попавшая в руки комсомольца Русина, заставляет его ступить на тропу войны. Вопрос «на чьей он стороне» не актуален – ему точно не по пути с людьми, готовыми убить Хрущева ради собственных амбиций. Но готов ли сам Русин пролить кровь заговорщиков ради спасения страны?
Казалось бы, задача выполнена, можно и возвращаться. Но дорога домой может оказаться очень долгой.
Ты попал в прошлое и работаешь в скорой. Приезжаешь на помощь людям, спасаешь жизни. Но кто придет на помощь тебе, когда ты попал в беду?
Я ехал в Московском метро когда все случилось. Завыли сирены и поезд встал, будто наступил апокалипсис. Поток людей унес меня в черный тоннель. Но выбрался я один и очутился… Это что за тропическая многоножка?! И какого хрена меня долбанули прикладом и связали? Кто они мать такие? Вооруженные головорезы в допотопной зеленой форме пехоты США. А это что? Джунгли?..
Что такое сказка? Это история. История, полная необычного, ужасного и чудесного, заставляющая птицу вашей фантазии расправить крылья и приготовится к полету длиною в одну повесть и… чуть дальше. Потому что, несмотря на все чудеса и небывалые несуразности, сказка несет в себе смысл. Такой старый и знакомый. Несет через века и такие же, но уже забытые, истории. И пусть иногда она бывает страшной, я считаю, что главное, что она должна нести в себе — это крупицу счастья. Настоящего, когда ты сопереживаешь героям и иногда улыбаешься, но сам не знаешь — почему… Я не говорю, что написал хорошую историю, слишком мало опыта.
Что делать человеку, причастному к уничтожению мира, в котором он жил? Тем более не хотевшему причинять кому либо страдания… Произведение о том, как два друга находят вход в древние немецкие подземелья. И весёлые поиски сокровищ перерастают в нечто кровавое. Первая часть романа «Крик в потерне». .
Два друга, два разных пути в незнакомом, странном мире. Одному суждено стать скандинавом, другому славянином – так было и в ролевой игре, в которую они играли дома, на Земле. Но только ли одни они являются реконструкторами в этой новой реальности? И как устроен этот мир? Об этом и многом другом – в заглавном произведении сборника «Реконструкторы», написанном на стыке социальной, космогонической фантастики и стимпанка.Помимо соавторской повести, в сборник вошли по три рассказа (в авторской версии) Ильи Тё («Аврора, жди меня, я иду», «Трубка мира» и «Баллистика Талиона») и Андрея Скоробогатова («Их нет», «Седые небеса Мансипала», «Игрушка на снегу»).
Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Что это, просчет царской дипломатии или тайна, которую успешно держали «забытой» на протяжении сотни лет? Наши современники Дмитрий и Марго ведут это почти детективное расследование. Головокружительный сюжет в лучших традициях авантюрного, исторического романа, яркие образы, умение автора передать неповторимую атмосферу и аромат далекой эпохи — всё это поможет вам шагнуть в эпоху последних лет царствования императрицы Екатерины II.
Этот сюжет я сочинил в девятом классе! Тогда это была повесть, а герой был школьником и его звали Леонид. Повесть называлась «Лёнька и Цезарь». Но через 32 года героя стали звать Иваном и он стал студентом. Идеи не умирают они живут даже через 32 года!
1812 год, Россия. Французская армия вот-вот будет в Москве. Спасая раненого жениха, русского офицера Алексея Рощина, самоотверженная дворянка Ирина Симеонова тайными тропами везет его в свое лесное имение. Благодарный за спасение, Рощин надевает страстно обнимающей его девушке фамильное кольцо. Но что это? Под рогожей с офицером оказалась не Ирина, а незнакомка, назвавшаяся кузиной Жюли… Конфуз. Правда, Жюли невероятно бойка, ее острый язычок и смелость помогают беглецам уйти от французов. Но откуда она взялась и почему ее горячие объятья так волнуют чужого жениха?..
Воскресение Христа - самое важное событие человеческой истории. Что если в день распятия Спасителя попадет наш современник? Итак, 1-й век н.э., Древний Иерусалим, простой римский легионер по имени Марк.