Тринадцатый - [15]

9. Восьмая заповедь

Путь назад –  в гостиницу, происходил молча и долго. Хозяин шёл очень медленно, несмотря на моросящий дождик и легенькую одежду. Войдя в номер, Учитель стянул с себя промокший костюм из сиреневого эластика, почистил зубы и… заболел! Уже не в первый раз нервные переживания отразились на физическом состоянии Властелина. Видимо, это наследственное, а дурная погода – лишь сопутствующий болезни момент, но никак не причина… Бенедикт, как и подобает верному слуге, производил все процедуры, призванные излечить Повелителя. К слову, когда болезнь поражает господ, то она милует слуг. Всё уравновешенно в природе вещей.

Итак, Благодатный заболел и, стараниями слуги, лежал в гостиничном номере, на большой кровати под пологом, глаза были подернуты поволокой, на лбу — растянуто мокрое полотенце.

— Владыко, свежий лёд, — Бенедикт отошёл от холодильника, заботливо поменял компресс. Учитель благодарно моргнул, и произнес вслух фразу, что долбила мозг изнутри уже пару часов – с момента расставания с апостолом!

— Что же происходит в этом мире, если даже мой ближайший соратник впала во грех? – слабым голосом размыслил господин. – Что такое, Бенедикт, расскажи-ка мне?..

Представьте, что вы две тысячи лет управляли своей фабрикой. Мудро и здраво, а помогали вам в сем управлении заместители. Внезапно для вас – ваш заместитель перешёл к конкуренту. И вполне, что он не единственный перебежчик… Так бывает, вы расстроены, но… так бывает. Однако тут же вам говорят, что (оказывается) ваши заместители работали на конкурента с самого дня основания вашей фабрики! А перебежка – это не просто перебежка, всё гораздо печальней… Ваша фабрика, по сути, не дышит, Хозяин. Тушите свечи, вальс Шопена… Да здравствует конкурент! Фишка в том, что все трепыхания по спасению своего бизнеса – это «песочница», что положение вещей уже не изменит. Раньше надо было думать, где-то пару тысяч лет назад… Ныне поздно. Смирись и уноси ноги!

Скажите всё озвученное владельцу фабрики в момент его болезни. И посмотрите на реакцию, компрессом тут уже не обойдешься, как минимум, надо «Амбуланс». А как максимум, оркестр… Когда же владелец твой любимый господин, и к тому же он совсем не владелец  фабрики, а сама фабрика – это не фабрика, а  целая планета… то, пожалуй, подумаешь, прежде чем говорить правду.

– Может, вернёмся на небо? – ненавязчиво предложил Бенедикт. – Устроишь Страшный Суд, то да сё. Ау?..

— Человеческая природа не менее загадочна, чем божественная, — изрек Благодатный. И… нежданная улыбка осветила поволочные глаза. – Мне нужно увидеть и выслушать  всех. Не ради эпитетов, а для покаяния!..

Скептицизм явственно читался на лице Бенедикта. И он не мог его согнать! Не получалось.

— Я смешон и наивен, — кивнул Хозяин, — но себя мне не переделать, Бенедикт… Сегодня я отдохну, а завтра поедем к Филиппу.

Хозяев не выбирают, как и родителей. То есть их выбирают в кадровом агентстве, только Бенедикт не клиент агентства, а Благодатный не работодатель. Что ж – быть посему. Рыжий карлик прогнал с лица скептицизм:

— Филипп тоже в городе?

— За городом, — прикрыл глаза БигБосс. — Иделаида дала адрес. Филипп – единственный, о ком знает апостол. У них деловые отношения… — Повелитель повернулся на бок, подложил ручку под голову — недолгая беседа лишила  изрядной части сил.

Бенедикт встал тихонечко со стула, намереваясь отойти, помедлил… и всё-таки спросил:

—  А где другие десять, знаешь?

Ответа не последовало. А в дверь гостиничного номера постучали. Негромко и настойчиво! Старикан шустро подбежал, открыл. На пороге выжидающе застыл Иван Палыч.

— А, хозяин постоялого двора, — расплылся в улыбке Бенедикт. – Заходи.

— Не хозяин, а управляющий, — Иван Палыч ступил в номер, огляделся. – А где ваш друг?

— Владыко отдыхает. Да ты садись, — святой карлик толкнул гостя в кресло, сам устроился напротив. – Чего хотел? Слушаю.

— Мне нужны ваши паспорта для регистрации в гостинице, — вкрадчиво сказал администратор. Он в упор глядел на постояльца.

— Кто нужен? – не понял Бенедикт.

— Пас-пор-та, — по слогам произнёс служащий.

— А что такое пас-тор-па? – растерялся старикан.

— Так я и думал, — пробормотал Палыч и пояснил. – Паспорт – это документ, удостоверяющий личность. То есть доказывающий, что вы – это вы.

— Так тебе нужна бумага, где говорится о моём происхождении? – сообразил Бенедикт.

— Можно сказать и так, — насмешливо скривил рот администратор. – И ваш паспорт, и паспорт вашего друга.

— Ни в одном постоялом дворе никогда сие не требовали, — старикан вдруг задумался. – Или сейчас всё по-другому?

— По-другому, — ухмыльнулся Иван Палыч. — Впрочем… можете не предъявлять документы. При одном условии.

— При каком? – заинтересовался святой карлик.

— Если вы… — управляющий немного помялся, — доплатите за номер ещё пару монет, то…

— Здесь ведь другие деньги! – перебил Бенедикт. – Почему золото?

Иван Палыч опешил, такого поворота он не ожидал. До данного момента администратор просто хотел нажиться на двух идиотах, но, по ходу, и у идиотов бывают проблески сознания.

— Так это… — служащий сидел с открытым ртом, не зная, что возразить. – Золотом лучше, — нашёлся он, наконец.