Тринадцатое небо - [84]

— Я Гияс — Ад — Дин, старший брат Мухаммеда, правитель Герата — представился всадник, приложив ладонь к груди. Я сделал наместником Газны своего брата. Но он умер. И Кутб-Уд-Дин погиб. Мы потеряли нашу армию.

Мукеш представился в свою очередь:

— Мукеш Чахаман, правитель Раджастана, — он так же приложил ладонь к груди. Древний вардж сверкнул на его пальце, — я освободил раджпутские княжества от подчинения султану и теперь, на правах победителя, присоединю к раджпутским владениям Газни и его окрестности. Желаю превратить его в процветающий город, где признают наших Богов. Надеюсь, ты понимаешь, что я могу взять город силой?

— Понимаю. Но я больше не хочу разрушений и смертей. Их достаточно. Из-за постоянных стычек с кочевниками в городе осталось совсем мало жителей, да и те пребывают в постоянном страхе…, — султан скосил глаза и добавил: — Я никогда не призывал брата воевать с раджпутскими княжествами. Как заверение в том, что я хочу мира, возьми в гарем на правах жены прекрасную Малику — дочь Кутуб-Уд-Дина.

— А почему именно её?

— У нас с братом нет дочерей. Да и сыновей тоже нет.

«Это хорошо», — подумал Мукеш и улыбнулся. — «Покажи личико, Гюльчатай», — невольно проскочило в голове, но вслух он высказался более корректно:

— Попроси деву хоть на миг показать свою красоту.

— Малика, приоткрой лицо, — приказал ей Гияс.

Девушка безропотно приподняла плотную вуаль. Перед глазами Мукеша и Тохара Гати мелькнуло точеное, покрытое розоватым румянцем, смуглое свежее личико без единого изъяна. Огромные темные миндалевидные с поволокой глаза поочередно и насторожено глянули сначала на махараджу, потом на военачальника и снова исчезли под вуалью.

Мукеш поразился утончённой красоте совсем молоденькой девы и взглянул на Тохара. Тот находился не в меньшем изумлении.

— Понравилась? — тихонько спросил махараджа боевого товарища.

— Да, — кивнул головой тот и покраснел.

Мукеш принял решение мгновенно:

— Гияс-Ад-Дин, отдай Малику в жены новому наместнику Лахора и Газни — бесстрашному военачальнику Тохар Гати. Своим согласием ты спасешь жизни множества воинов.

— Благословен тот, кто дарует жизнь своим рабам и отнимает её у них, когда приходит назначенный срок, — ответил султан, чуть склонив голову. — Но Пророк не подал мне знак, что назначенный срок подошел.

— Тогда не будем медлить. Назначаю церемонию на завтра. А сегодня девушка перейдет из веры в Пророка в Индуизм. Ибо другого варианта в сложившейся ситуации не дано. Брахманы помогут ей. — Мукеш дернул поводья коня и повернулся к военачальнику. — Входим в город, — приказал он ему.

Гияс с Маликой последовали за ними.

— Распорядись устроить моих командиров и охрану в пределах дворца.

— Конечно, Чахаман, — ответил Гияс и, немного помявшись, спросил: — Ты покажешь мне оружие, которое смогло уничтожить нашу армию?

— Смотри вон туда…, — Мукеш показал рукой в сторону скал, — видишь, как оно сверкает на солнце?

— Вижу.

— Так оно сверкает только в раджпутских руках. Ибо орудия прячут от чужих глаз.

— Кто прячет? — не понял Гияс.

— Арджуна делает его невидимым, ведь оно подарено нам Шивой! — Мукеш улыбнулся наивному врагу. На самом деле он давно отдал приказ закрывать пушки маскировочными чехлами от любопытных глаз. Расчехлялись они только перед боем…

Как только миновал ворота крепости, Мукеш заметил группу, судя по дорогим одеждам, знатных людей в шитых золотом одеждах из порчи. Один из них был маленький сухонький старик с седой бородой, доходившей ему до пояса. Старик держал в руках бордовую подушечку, на которой лежал золотой ключ. Он окинул Мукеша внимательным взглядом, поклонился и поднес ему ключ со словами:

— Отныне ты хозяин на этой проклятой Создателем земле. Что будет с ней и её народом дальше — зависит от тебя.

Мукеш принял подушечку с ключом, передал её Тохару и поинтересовался у старика:

— Кто ты, мудрейший человек?

— Имя моё Альбукасем по прозванию Фирдоуси.

— Сам знаменитый Эранский философ встречает меня?! Наслышан о вас, уважаемый, — махараджа кивнул головой — поприветствовал его. — Не вы ли писали сатирические стихи, посвященные вашему покойному правителю — Мухаммеду?

— О-о! Ты знаешь и об этом! — Старик хитро прищурился и добавил: — И тот, в ком светоч разума горит, дурных деяний в мире не свершит… Купцы рассказывали мне, что ты справедливый правитель. Оставайся таким же и дальше. Я прославлю тебя в веках.

— Останусь, — пообещал ему Мукеш, — только прославлять меня не надо…

Он сразу понял, что от философа ничего не скроешь, настолько он стар и превосходно умудрен жизнью…

Философ приложил руки к лицу, дав понять, что с его стороны приветствие исчерпано, и попятился в поклоне, уступив место купцу. Купец протянул махарадже медное блюдо с виноградом, кусочками дыни и яблоками:

— Испробуй, повелитель. Газнийские фрукты сочные и сладкие, как мёд, а яблоки дорого стоят на базарах раджпутских княжеств.

— Благодарю, — Мукеш, переборов собственные мысли о возможности отравления фруктами, положил виноградину в рот и двинулся в сторону дворца, рассматривая по дороге потрескавшиеся глиняные лачуги местных жителей. На улицах не было ни души, но махараджа чувствовал, что за ним внимательно наблюдают сквозь узкие прямоугольные щели, служащих подобием окон в домах…