Тринадцатая рота (Часть 2) - [22]

— Каждая женщина Великой Германии, будь она замужняя или холостая, обязана двигать вперед великую историческую миссию, возложенную на нее фюрером и его "Майн кампфом"! Ее долг — положить на алтарь победы без малейшего сожаления все свои женские прелести и достоинства. Свершая это, она не должна стыдиться, так как своим поступком вдохновляет славного защитника рейха на разгром врага. Прочитайте статьи доктора Геббельса, и вы, моя милая фрау, убедитесь, что любящий вас Отто говорит правду. Своей горячей нежной любовью вы могли бы меня вдохновить на подвиг во имя фюрера! От вашей нежности у меня давно бы отросли крылья, но… — тут грузный, как пивная бочка, Отто притворно тяжко вздохнул и, вытащив из-под одеяла свою пухлую волосатую руку, еще раз произнес «но»: но, к моему горькому сожалению, вы, фрау Карке, скупо, очень скупо проявляете национальный патриотизм: я, в частности, им не доволен.

Она недоуменно посмотрела на него своими большими серыми глазами. Вчера он был безгранично доволен, целуя руки, плечи, волосы, говорил, что он счастлив через край и готов кричать на всю Германию: "Хох Эльзе Карке, проявляющей великий патриотизм!" А сегодня он вдруг недоволен, упрекает в скупости. Чего же ему надо от нее?

Отто, как бы чувствуя, о чем сейчас подумала Эльза, поспешил объяснить:

— Ваше любезное позволение целовать ваши волосы, плечи — это, фрау Эльза, лишь часть патриотизма. Мне же, разумеется, хочется видеть его полное проявление.

Эльза, повернувшись ниц, заплакала:

— Но вы… вы же знаете: я замужем. Что, что скажет Фриц, когда вернется с фронта? Он прогонит меня. Да, да. Я это знаю. Он очень любит меня.

— Какое ложное понимание патриотизма! — вздохнул Отто. — "Вернется муж… прогонит". Да знаете ли вы, фрау, что все, что мы с вами совершаем, возвышает и вашего окопного мужа! Он будет гордиться этим. Его жена не просто сидела и ждала победы, а вдохновляла доблестного офицера гестапо! Так что не скупитесь. В противном случае я буду вынужден расценивать ваше холодное отношение к офицеру гестапо как антипатриотический поступок, как нежелание внести вклад в победу нашего оружия. Да, да, фрау Карке! С гестапо шутки плохи.

Эльза рыдала. Оголенные круглые плечи ее вздрагивали. Синяя бретелька лифчика развязалась. Штурмовик завязал ее, подчеркнуто-равнодушно похлопал Эльзу по плечу:

— Не надо, Не надо слез, фрау. Гестапо слезам не верит. Женские слезы это пустая вода. Нужны доказательства.

Она повернулась к нему лицом:

— Чем еще я должна доказать свою преданность рейху? — спросила она, глотая слезы.

— Это просто! Я объясню. Все объясню! — воскликнул Отто и, согнувшись, сопя под тяжестью собственного живота, начал стаскивать с себя сапоги.

12. ГУЛЯЙБАБКА ЧИТАЕТ ЛЕКЦИЮ В ШКОЛЕ ПОЛИЦАЕВ

Морозным ноябрьским утром личный представитель президента Гуляйбабка прибыл в смоленскую школу полицаев. Впрочем, это была не школа, а жалкое сборище одиночек, воров, бандитов, конокрадов, пропойц, сынков белогвардейцев и прочих отщепенцев общества. Здесь Гуляйбабке предложили осмотреть учебные классы, казармы, полигон, где проводилась тренировка полиции по наведению "нового порядка", но он, сославшись на большую занятость, любезно отказался и в сопровождении начальника школы майора Капутке проследовал прямо на кафедру.

Заранее уведомленные слушатели школы встретили важного гостя долгой овацией. Наконец зал угомонился, и начальник школы майор Капутке, причесав бритую голову, предоставил гостю слово. Гость взошел на трибуну, выбросил правую руку:

— Хайль Гитлер! Хох новому порядку в Европе! Ура!

Зал, загремев крышками парт, закричал:

— Хайль! Ура!

Гуляйбабка зло стукнул кулаком по трибуне.

— Как кричите «хайль» фюреру?! Вы что, хлеба не ели? Или боитесь, развяжутся пупки? Повторить! Сто раз повторить. Мы вас научим фюрера любить. Так я говорю, господин майор?

Майор Капутке, сидевший в первом ряду слушателей, загремев стулом, тучей поднялся над залом, глаза его гневно сверкали.

— Вы есть швайн. Хрю, хрю! — закричал он на полицаев, размахивая кулаками. — Повторяйт! Сто раз повторяйт!

Полицаи вскочили с мест и закричали во всю глотку "Хайль!" Майор Капутке взмахнул кулаками, и зал снова крикнул: "Хайль!" Еще взмах — еще «хайль», и так продолжалось много раз.

— Вот теперь хорошо! — сказал Гуляйбабка, когда полиция совсем охрипла и вместо «хайль» лишь шипела "шайль!".

Он положил на козырек трибуны портфель, отпил из стакана глоток чаю и, поправив галстук-бабочку, заговорил:

— Итак, господа, с любезного приглашения начальника вашей школы майора Капутке я прочту вам лекцию на тему "Бандитский саботаж в тылах фюрера и борьба с ним в населенных пунктах и лесисто-болотистой местности". Вместе с тем я коснусь вкратце истории развития большевистского саботажа, начиная от кочерги и кончая ночными самолетами, которые имеют привычку нахально вытряхивать друзей "нового порядка" из перин. Но прежде чем пуститься в исторический экскурс, господа, позвольте мне остановиться на вашей роли и вашем месте в "новом порядке". Давайте вместе посмотрим, кто вы и что вы? Как вас расценивают с одной стороны и как — с другой стороны?