Тринадцатая редакция - [70]

– Только ты же понимаешь, да, что вы с этим домом теперь связаны ещё крепче, чем когда ты тут бомжей и пионеров пугал? – на всякий случай уточнил Кастор, когда после знакомства с владельцем «Мега-бук» они вернулись в слегка обновлённый Мёртвого Хозяина Дом.

– Понимаю, понимаю, – кивнул Даниил Юрьевич. – Поэтому ночевать буду в другом месте, чтобы мы могли хоть иногда отдохнуть друг от друга.

– Действительно понимаешь. Надо же, что свобода с людьми делает! – улыбнулся Кастор.

Таким образом, Даниил Юрьевич в своём собственном доме (формально принадлежащем какому-то предприятию и арендуемом издательством «Мега-бук») только работает, а отдыхать ездит… Ну, строго говоря, тоже к себе.

Праправнук Коля большую часть времени проводит в Лондоне, там у него и работа, и даже семья, но квартиру в Петербурге он не продает, приезжает иногда чтобы расслабиться и побыть в одиночестве. Агенты из конторы, занимающейся сдачей внаём элитного жилья, как его только не обхаживают, но всё напрасно. «А ну-ка отвалите. Это моя квартира!» – невежливо отвечает Коля (ну совсем как его призрачный прапрадед). «Ну, посмотрите хоть на жильцов, которые хотят снять это эксклюзивное жильё! – ломятся в закрытую дверь агенты. – Очень приличные люди! Хотите, мы вам их фотографии покажем?» – «Да не нужны мне фотографии жильцов! Я сказал – подите прочь!» – ярится Коля. Очень он людей не любит.

Но вот Даниил Юрьевич ему понравился сразу. Он поймал Колю как раз в середине его питерского отпуска и попросился жильцом. Скорее из озорства, чем в самом деле рассчитывая на какой-то результат: зная Колю и догадываясь, чьими генами обусловлено его квартироборчество, на успех мог рассчитывать только совсем уже наивный простак или самоуверенный болван.

– Да вы что все, обалдели? Русского языка не понимаете? – устало спросил Коля, прикладывая ко лбу ледяную пивную банку. – Не сдаётся эта квартира. Русские не сдаются, понимаешь, дядя?

– Конечно понимаю! – не стал спорить Даниил Юрьевич. – Сам такой при жизни был.

– Чего-о? – переспросил Коля, катая по лбу покрывшуюся испариной жестянку. – Или мне пора уже завязывать, а, как ты считаешь?

– Завязывать – однозначно пора! Я в твои годы столько не пил, а всё равно помер от сердечного приступа. Значит, наследственность у тебя плохая, – постановил Даниил Юрьевич.

– Заходи, покойничек, выпьем, – распахнул дверь праправнук. – Это я живых людей ненавижу, а с мёртвым человеком, ежели он хороший, отчего не поговорить?

Поговорив с хорошим мёртвым человеком и даже согласившись считать его своим прапрадедом, Коля сговорился о сдаче квартиры даже не внаём (стыдно всё-таки своему предку, к тому же – давно умершему, квартиры за деньги сдавать), а как бы в присмотр. Даниил Юрьевич будет присматривать за жильём и отпугивать агентов, а то они же на любую подлость способны ради того, чтобы заполучить квартиру, которая большую часть года пустая стоит. Хуже шемоборов иной раз бывают, честное слово!

– Ты только не стесняйся, деда, гони их в шею, если будут борзеть, – сказал на прощание Коля.

– Ну, уж что-что, а отпугивать людей от своего жилья я умею, – успокоил его Даниил Юрьевич. – У меня в этом деле большой опыт. Когда-нибудь обязательно расскажу.

За пятнадцать минут до назначенного времени Денис вошел под своды Мутного дома и, быстро сориентировавшись, направился во двор – туда, где располагался ресторан с противоречащим здравому смыслу названием «Квартира самурая». Охранники пропустили его внутрь беспрепятственно: парень держался, по меньшей мере, как принц крови.

– Столик должен быть заказан на Огибина Александра, – упреждая вопрос менеджера зала, сказал Денис. Он был уверен, что будущий автор издательства «Мегабук» опоздает, поэтому прихватил с собой очередную рукопись и спокойно углубился в чтение.

Дмитрий Олегович в ожидании ответа куда-то запропастившейся Маши сидел в «кофейном зале» – проверял электронную почту и параллельно беседовал по ICQ с новой жертвой. Жертва жаловалась на своё бессмысленное и тягостное существование, уверяла, что ей всё надоело и она не прочь начать жизнь с чистого листа. Оставалось выяснить – буквально с чистого или это такая форма речи. Потому что лишить человека воспоминаний Дмитрий Олегович в состоянии даже без помощи шемоборов-исполнителей. Не слишком сложный трюк. Получится очень элегантно: подпишите-ка договорчик, мадам. А теперь живо забудьте об этом! И обо всём остальном тоже, на всякий случай.

Он отвлёкся от переписки, чтобы набрать Машин номер. Снова нет ответа. И ради этой легкомысленной девицы он вскочил сегодня в девять утра! Как тяжела иногда жизнь злодея, кто бы знал.

Дмитрий Олегович огляделся по сторонам в поисках официанта – кажется, наступил такой момент, когда злодей вместе с кофе может заказать себе рюмку коньяка. Официант принимал заказ у того самого парня, которого господин Маркин мельком видел из окна «Восточного эспрессо» пару дней назад.

Да, он вырос, но его очень легко узнать. Чего нельзя сказать о самом Дмитрии Олеговиче: после их последней встречи ему пришлось основательно сменить имидж. А всё почему? Потому, что кровожадная родня милого мальчика решила во что бы то ни стало наказать психотерапевта-шарлатана, причём не по закону, а по своему усмотрению. Нашли тоже шарлатана! Психотерапевт старательно выполнял свою работу: ещё немного, и из Дениса получился бы идеальный шемобор. Чувствительный к чужим желаниям мальчик, презирающий всех, кроме своего наставника, – доведённая до совершенства копия его самого в школьные годы. Ради такого ученика можно было пожертвовать свободным одиночным плаванием и начать работать в паре. У шемоборов, конечно, это не принято, но история знает примеры: работали некоторые и по двое, и по трое, и даже, кажется, вшестером, совсем как мунги. Ах, какие планы рухнули – и всё из-за того нелепого домашнего учителя. Кто бы мог подумать, что этот невзрачный статист вмешается в самый последний момент и станет настойчиво требовать независимой психиатрической экспертизы. И что самое обидное – Дмитрий Олегович не успел подарить этому учителю на прощание какой-нибудь несчастный случай. Потому что удирал со всех ног, меняя на ходу внешность и паспорт. С внешностью, к счастью, ничего радикального проделывать не пришлось – достаточно было сменить ярко-синие контактные линзы на обычные (природный цвет глаз, светло-серый, как низкое питерское небо, с более тёмными, как дождевые тучи, ободками по краям, вполне устраивает Дмитрия Олеговича), из платинового блондина превратиться обратно в пепельного и слегка подкорректировать форму носа (давно хотел, но всё как-то было некогда, а тут вроде бы подходящий повод подвернулся). Ну и конечно, отказаться от изжившей себя манеры одеваться. Стиль «Гламурный дурдом» остался в прошлом – там же, где ярко-синие глаза и взъерошенные при помощи специальной насадки на фен белёсые патлы.