Тринадцать мнений о нашем пути - [6]

Александр Житинский: Ни то, ни другое. К сожалению, нас ждет глобальная катастрофа, описанная в Библии как Конец света.

Андрей Измайлов: Эволюция человечества меряется не веками и даже не тысячелетиями. Homo sapiens как был, так и остался на редкость неприятным, агрессивным, завистливым, глуповатым существом «ан масс». А насчёт очередного этапа — нас ждёт научно-техническая эволюция. Вернее, мы её ждём. И при поступательном её наступлении будем опять же поступательно ещё продуктивней убивать, ещё обильней жрать, ещё извращённей грешить излишками нехорошими. На ура! Се человек…

Андрей Лазарчук: Как говорил незабвенный Винни-Пух: «И того, и другого. И побольше. И можно без хлеба».

Святослав Логинов: Очередной этап, конечно, будет, куда он денется… Что касается эволюции, то для развития необходим не искусственный, а естественный отбор, то есть у человека должно рождаться много детей, и детская смертность быть на достаточно высоком уровне. Современное человечество на такое не пойдёт, так что на нынешнем этапе нас ждёт не развитие, а вырождение. И чем выше окажется духовное развитие большинства людей, тем надёжнее мы выродимся биологически.

Евгений Лукин: А с чего бы это вдруг началась новая стадия эволюционного развития? Опять ужесточится естественный отбор? Или устроим искусственный (плюс генная инженерия, разумеется)? Честно сказать, не очень хорошо всё это себе представляю. Скорее уж, отправят нас по очередному этапу научно-технической революции.

Сергей Лукьяненко: Слишком много факторов, чтобы делать прогноз. Но все-таки попробую. Мне кажется, что очередная НТР совершится через десять-пятнадцать лет, но связана она будет почти исключительно с успехами биотехнологий. Компьютеры, энергетика, космонавтика — все эти отрасли будут развиваться эволюционно, резерв такого развития еще не выбран, острой необходимости в ускорении пока нет.

Сергей Переслегин: Нас ждут испытания. Индустриальная фаза развития достигла к 1970-м годам своего предела развития и вступила в период общего кризиса. Подтверждением этого кризиса является снижение отдачи капитала (способности денег делать деньги), возрастание нормы эксплуатации, исчерпание экзистенциальных стимулов, характерных для фазы.

Необходимо иметь в виду, что индустриальная фаза принципиально кредитна и, тем самым, подразумевает экспансию. Глобализацию следует понимать именно как проявление эффекта конечности размеров земного шара…

Далее есть две возможности.

Какая-то из стран-претенденток (США, Япония, Германия, Россия) успешно осуществляет свой постиндустриальный проект и переходит к когнитивной фазе развития. Тогда происходит перестройка мира и возникновение цивилизации, основанной на не вполне понятных нам принципах и ценностях.

Осуществить постиндустриальные проекты не удается. Индустриальная фаза демонтируется способом первичного упрощения, иначе говоря, через социальную, политическую, экономическую катастрофу. Население мира значительно сокращается. Происходит формирование неофеодальных социальных структур (разумеется, полной деградации знания не происходит, так что это — квазифеодализм).

В обоих случаях современный мир, нам привычный, исчезнет.

Вячеслав Рыбаков: Судьба человечества в наступившем веке видится мне крайне неприятной.

Борис Стругацкий: Нас безусловно ждет очередной виток НТР, да еще покруче нынешнего. Я не берусь это доказать, но я совершенно не в силах представить себе какой-либо другой вариант (о катастрофах и супервойнах я, естественно, здесь не говорю).

4. Вопрос: В середине минувшего века научно-технический прогресс представлялся панацеей от всех бед, сейчас же отношение к нему опасливо-осторожное, если не отрицательное. В чем, по вашему мнению, причина таких изменений?

Эдуард Геворкян: НТП пропагандировали как панацею от всех бед в середине позапрошлого века. Недоверие к нему возникло в аккурат после Хиросимы. Но в принципе, ничего плохого в «опасливо-осторожном» отношении нет. Пишут же на трансформаторной будке — «Не влезай, убьет!». Вот и не надо ручонки шаловливые без дела совать в провода высокого напряжения. А ведь суют!

Олег Дивов: В том, что сам по себе прогресс не делает людей счастливее. Жить стало лучше, жить стало веселей, но с понятием «счастья» это никак не связано. Целые народы — взять хотя бы русских, — просто не обучены быть счастливыми.

Кирилл Еськов: Воинствующий антиинтеллектуализм — действительно одна из характерных черт нашей эпохи. Симптомы его вы можете лицезреть на каждом шагу: и в регулярных наездах на научно-технический прогресс, и в попытках убрать из школьных программ теорию эволюции и «Большой Взрыв» — на полном серьезе заменив их библейским Шестодневом, и в фантастической популярности (в том числе и среди государственной «элиты») фоменковщины и всякого рода оккультного шарлатанства.

Антиинтеллектуализм этот, если вдуматься, является закономерным следствием развития демократии. Развитие это шло по линии поэтапной отмены разнообразных цензов (имущественного, образовательного, оседлого проживания и т. п.); а нынче дошел черед до отмены последнего ценза — интеллектуального, и к управлению обществом допустили, в массовом порядке, этих самых… ну, политкорректно выражаясь, «представителей интеллектуального большинства»… Подчеркиваю: позволили — не