Тринадцать - [44]

Используя свою службу безопасности (естественно, ребята ничего не знали о ее действительных намерениях), Анна разыскала еще одного своего знакомого из студенческого прошлого, Олега Изместьева, и предложила ему за большую сумму денег стать исполнителем того убийства, которое она задумала.

Этот Изместьев, когда она только поступила в Университет и пошла однажды на дискотеку, познакомился с ней, напоил и отвез в общежитие военного училища, в котором учился. Там он и два его дружка надругались над ней. Заявлять на них она не стала, но злобу затаила на всю жизнь.

Однако перед тем, как сделать Изместьеву это предложение, Лучкович навела о нем справки. Оказалось, что садистские наклонности и жажда насилия, которое он продемонстрировал с ней, будучи еще курсантом, никуда не делись, но лишь окрепли и проявились с новой стороны. Уже в военных преступлениях по отношению к мирному населению в ходе первой чеченской кампании. Поэтому, использовав Изместьева в качестве исполнителя, Анна решила потом его убрать, посредством судьи Стеклова.

Она пришла к Стеклову на прием и попросила встретиться с нею в ресторане напротив Московского городского суда. При встрече с ним, Анна рассказала судье о том, что Антон их сын. Стеклов всегда был от нее без ума. Он продолжал ее любить, и поэтому согласился убить родственников заседателей, а напоследок, и Изместьева. Она обещала ему, что после этого выйдет за него замуж, и он станет миллиардером. Но случилось так, что Стеклов после совершения всех убийств на острове решил покончить с собой. А перед смертью не уничтожил, как это было оговорено, улики против нее. Видимо, решил напоследок ей отомстить.

На вопрос следователя, зачем понадобилось заманивать на остров не самих заседателей, а их родных, обвиняемая Лучкович пояснила, что основным мотивом для этого было то, что настоящие заседатели знали судью Стеклова и своего старшину, который скончался после суда, в лицо. А вместо покойного вызвать на остров Изместьева — значило автоматически его разоблачить, так как тот был чужаком. Кроме того, Анна действительно хотела (о чем и заявила еще живым родственникам заседателей на острове посредством обращения к ним через аудиозапись), чтобы настоящие присяжные всю оставшуюся жизнь оплакивали своих невинно убиенных родных и таким образом оказались с нею «в одной шкуре».

Мирутин оторвался от чтения. Он вспомнил, что послушать изъятую в особняке на острове запись голоса Лучкович, приговорившей убитых к смерти, так и не смог, хотя в деле диск с этой записью был. Он обнаружил конверт с этим диском и на одной из сделанных им фотографий.

Усталость наваливалась беспощадно, и он решил лечь спать. На часах было два часа ночи, а в монастыре они ложились спать в восемь часов вечера. Через полтора часа в обители уже должен был начаться подъем.

Выключив компьютер и раздевшись, он поймал себя на мысли, что Анна врет. Она выгораживает настоящего убийцу. Ведь Стеклов быть им не мог, он сам его жертва. Но почему? Ответа могло быть только два. Первый — она ужасно боится убийцу. И второй — … К объяснению всего произошедшего именно этим ответом сыщик склонялся больше.

Глава 8

06 декабря 2016 года, вторник.

Он проснулся в десять часов утра, одновременно со звонком генерала Рымова.

— Доброе утро. Ты чего, еще спишь?

— Никак нет, — машинально ответил Мирутин, и только после этого вспомнил, где он находится и что генерал не действующий, а его бывший начальник.

— Значит так, — бодро зарокотал в динамик голос Ильи Геннадьевича, — обвиняемую Лучкович из следственного изолятора уже доставили. Прибыл и ее адвокат. Удивительно, но защитник заявил, что они готовы подписать протокол ознакомления с материалами дела хоть сегодня. А следователь пусть хоть завтра отправляет дело в суд. Причем они не хотят идти в суд присяжных, настаивают на тройке профессиональных судей. Но подписывать протокол они согласны при условии, если Оловянный изготовит и передаст им все копии материалов. Я распорядился сделать им такую копию. Так что поспеши, а то рискуешь их больше не увидеть. Это первое. Теперь второе. Я дал команду Оловянному вызвать всех потерпевших, заседателей по уголовному делу Антона Магницкого, на 14 часов в наш актовый зал. Те, кто придет, будут в твоем полном распоряжении. И третье, вечером я договорился встретиться с председателем Московского городского суда, чтобы забрать у нее уголовное дело по обвинению Антона Магницкого и личное дело судьи Стеклова. Фотографию государственного обвинителя по делу Магницкого я тоже заберу сегодня из Мосгорпрокуратуры. Мой доклад исчерпывающий? — шутливо осведомился Рымов?

— Я понял, спасибо, — удовлетворенно ответил Серафим. — Часам к двенадцати буду.

— Давай. Заходи прямо к Оловянному, я его предупредил. А потом ко мне. — Генерал отключился.

Мирутин, быстро умылся, собрал портфель, оделся и вышел из дома. Минут через десять он уже стоял перед иконами в местном храме, исполняя утреннее Правило Серафима Саровского. Без молитвы он обходиться теперь не мог. Еще час ушел на завтрак в местном кафе и на дорогу в машине такси до здания главного управления по расследованию особо важных дел.