Трилогия Иводзимы - [10]

Брабек вел себя на удивление тихо. Послушно оделся, выпил чашку черного кофе без сахара, поклялся, что не чувствует позывов к рвоте. Но в то же время Тако видел, что скульптор где-то очень далеко. У него были такие глаза, чувак, как будто он смотрит сквозь окно, о котором ты даже не подозреваешь. Жутко, да?

Всю дорогу до студии Брабек молчал, глядя в окно, и лишь однажды подал голос, попросив бота сделать громче музыку. Играла новая вещь «Кислого шаффла», переполненная синкопами и заимствованиями.

У студии привычно кружили несколько репортерских квадрокоптеров, и Тако заставил Брабека натянуть капюшон анорака и темные очки. Это вызовет вопросы, но Тако найдет способ не отвечать на них. Иногда отсутствие информации приносит больше денег, чем ее наличие. Поверь, это так.

У грузового конвейера уже работали боты, выгружая блоки прессованного мусора, листы пластика, какие-то зеленые панельки, в которых Тако не без труда узнал очищенные печатные плата компьютеров доконсольного периода и новые лазерные резаки. Все это Брабек заказал, лежа голым на кафельном полу, пока Тако держал консоль с выключенным видеопередатчиком у его уха.

Им повезло, и парковочное место нашлось у самого входа в студию. Тако тщательно завернул в свою куртку сверток с волосами Брабека, и приказал, понизив голос:

– Выходишь, и сразу спускаешься в студию. Не задерживаешься, не оглядываешься, не выкидываешь фокусов. Слышишь, Брабек?

– Да-да, я слышу, – ответил Брабек и посмотрел на Тако с такой грустной улыбкой, что того пробрал озноб. Из глаз скульптора сочилась такая предопределенность, как будто он вместе с нанометамфетаминами пропитался будущим. Или его отсутствием.

– Тогда пошли, – сказал Тако, и попытался улыбнуться в ответ.

15. Игги

Мэри жила в районе под названием Арандисман. Сразу за огромной шайбой грузового парома, который на самом деле был просто мегалифтом, таскающим грузовые автоботы с уровня на уровень.

Игги вышел за час до назначенного времени, и все-таки опоздал. Длинный многосуставчатый уродец-бот «Мусима-моторз», тащивший в кузове какие-то блоки для Барабана ассемблера, потерял управление и снес одну из вспомогательных колонн фуникулерной линии. На пластике кузова постепенно проступало граффити «Осколков войны», террористической группировки хакеров. Судя по всему, они взломали электронный мозг грузовика и попытались завалить фуникулерную линию. Вот ублюдки. Игги попытался вспомнить, в чем состоит суть требований «Осколков», но так и не смог. Да и черт с ними.

Когда линию восстановили (на это ушло около двадцати минут), Игги остался стоять на месте, хорошо себе представляя, какая давка сейчас будет на платформе. Он закурил, и стал думать о том, что, по сути, фуникулер выполняет для людей ту же функцию, какую грузовой паром – для грузовиков: перевозит их с уровня на уровень. Игги даже откуда-то знал, что и у парома и у фуникулера один и тот же принцип работы. Так почему же тогда один называется фуникулером, а второй – паромом? Не то, что бы это сильно волновало Игги, но, правда, почему? Почему не пассажирский паром, или грузовой фуникулер? Непонятно. Конечно, слова ничего не меняют, и все же…

– Я уже собиралась тебе перезванивать, – воскликнула Мэри, открывая дверь. Напарница чмокнула его в щеку и сунула в руку открытую банку пива.

В маленькой – меньше, чем у Игги, – квартире собралось человек пятнадцать знакомых Мэри. В основном парни и девчонки из «Гуми», той его части, которая называется «Берлинерз». Кое-кого Игги знал по предыдущим вечеринкам.

– Э, брата Игги, камон! – закричал сидящий на спинке дивана Бигсби, тощий, красноглазый, с огромными дредами, затянутыми во что-то вроде рыболовной сети.

– Привет, люди, – Игги неопределенно отсалютовал банкой.

– Камон, брата, давай сюда. А вы все заткнитесь ради долбанного Джа! – Бигсби был уже порядком на волне, белки его глаз пульсировали, а рука с банкой ходила ходуном.

Игги протиснулся к дивану и уселся на подлокотник. Откуда-то вынырнула Мэри, и встала рядом, положив руку ему на плечо. Игги почувствовал, как его кидает в жар, и сделал большой глоток пива.

– Нет-нет-нет. Игги, брата! Сначала тост. – Бигсби попытался встать, но на мягком диване это и трезвому непросто сделать, так что он рухнул обратно на спинку, изрядно облившись пивом. – Слушайте все! Сегодня – великий день! Сегодня исполнилось ровно хрен знает сколько лет с тех пор, как лысый португалец открыл придумал двигатель разделения, отчего летать по космосу стало просто, как сходить по-маленькому. А если бы не он, мы бы и сейчас сидели на материнской планете, задыхались от угарных газов, подыхали от всяких онкологических ебаторий, и дальше солнечной системы никуда бы не совались. Потому надо выпить за этого лысого засранца, имени которого я не помню, и я сделаю это с моим братой Игги.

Игги чекнулся с Бигсби, собравшиеся поддержали тост одобрительными возгласами и шипением открывающихся банок.

– Я и забыл, что сегодня 20 августа, – сказал Игги Мэри.

– С этими забудешь, пожалуй, – усмехнулась Мэри, кивая на Бигсби. Того видимо накрыло очередным приходом, зрачки почти полностью скрыли белки глаз, щеки порозовели, по лицу ползла идиотская улыбка.