Триллион евро - [9]
Президент комиссии выпучил глаза. Спикер помахал рукой.
— Хорошо-хорошо. Дальше. Что там с машинами?
Бенедикт Мейерхоф потыкал в кнопки.
— На сей счёт имеется статистика. Во всей Европе свыше 200 миллионов легковых автомобилей. При среднеарифметической стоимости подержанной машины… Какую цену заложить?
— Понятия не имею. Скажем, 5000 евро.
— Стоимость личных автомобилей составит сумму в один триллион евро.
— Итого, тридцать один триллион. Сколько стоят дороги?
— Момент. — Однако продлилось это дольше. — Если считать только шоссейные дороги, их протяжённость в Европе составляет 3,8 миллионов километров. Построить один километр автострады стоит самое меньшее миллион евро, но большинство дорог могут быть и не такими широкими…
— Скажем, 100 000 евро за километр.
— Тогда европейская сеть автодорог обойдётся в полтриллиона евро.
— Хорошо, дальше. Что с железными дорогами?
Лэптоп и тут помог.
— В балансе ЖД Германии на капитальные сооружения приходится 35 миллиардов евро. В пересчёте на всю Европу по грубой оценке это может составить 200 миллиардов евро.
— Ну, это ещё терпимо. Итого, сколько у нас набежало?
— Да прекратите вы, — вмешался президент комиссии. — Вы что, собираетесь подсчитывать каждый метр кабеля, газопровода и канализации? Оценивать фабрики? Аэропорты? Больницы? Школы? А как быть с историческими памятниками, старинными крепостями, монастырями и так далее? Они тоже должны быть воссозданы на Луне?
Спикер осёкся. Его лицо озарилось внезапной догадкой.
— Мы же неправильно посчитали, — победно воскликнул он, с поднятым вверх указательным пальцем, как его любили показывать по телевизору. — Ведь в предложении содержится неограниченная транспортная ёмкость, не так ли? Это значит, мы можем всё, что поддаётся перевозке, бесплатно взять с собой — автомобили, локомотивы, железнодорожные вагоны и всё остальное вплоть до последней коллекции пивных крышек. Железнодорожные рельсы можно демонтировать, электрический кабель вытянуть из-под земли, мачты распилить…
— Прекратите. Всё равно профинансировать это — немыслимо.
— Почему же нет? В конце концов, всё имеет свою конкретную стоимость. Можно было бы попробовать продать здесь хоть какую-то часть…
— Да кто это купит? Как вы себе это представляете? Никакой разумный человек не купит дом в Европе, которая через десять лет покроется льдом и погрузится в вечную мерзлоту.
Инопланетянин с глазами на щупальцах издал звуки, поразительно напоминающие сдержанное покашливание.
— Не то чтобы я хотел быть назойливым или испытывал потребность вас поучать, — прервал он дискуссию, которая выходила уже из-под контроля, — но мне всё-таки кажется, что вы проглядели в вашей калькуляции один довольно существенный фактор стоимости.
— И что же именно, если вы позволите спросить? — нервно задал вопрос спикер.
— Окружающую среду.
— Окружающую среду? — эхом повторили люди.
— От домов, железных дорог и электрокабелей вам будет мало проку на Луне. В первую очередь вам необходима экосистема. — Внеземной растопырил во все стороны свои щупальцевые глаза, будто хотел посмотреть по отдельности на каждого из своих собеседников. — Во что вам обходится производство одного квадратного метра плодородной пахотной земли? Всего вам её потребуется шестьсот миллиардов квадратных метров. А одного гектара леса? А одного литра реки? А одного кубического метра воздуха?
Спикер посмотрел на него, наморщив лоб.
— Эм-м… Ну, ни во что не обходится. Земля, воздух, вода — всё это просто есть, вот и всё.
Щупальцевые глаза поворачивались то туда, то сюда, это выглядело почти как снисходительное покачивание головой.
— Нет, нет. Не на Луне. Она — лишь место, но не почва. Всего лишь каменистая поверхность. А почва — это комплексная система, состоящая из миллионов различных грибков, бактерий и других микроорганизмов всех видов, которые так подготавливают минеральные вещества, что растения могут их усваивать.
Взгляды людей разом устремились на Бенедикта Мейерхофа, но тот лишь поднял руки.
— На сей счёт цифр у меня нет, — сказал он. — Я также не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь занимался этим: производством плодородной почвы.
— Да и зачем, — кивнул президент комиссии. — Ещё несколько лет назад сельскохозяйственных производителей приходилось ограничивать.
— И куда было бы девать эту почву? — вторил ему спикер. — Её и так хватало. — Он повернулся к внеземным посланникам. — Но по стоимости это ведь не так много, а? Разве это важно?
— Хм-м, да, важно, — сказал щупальцеглазый.
— Ещё как важно, — подтвердил черенковидный.
— Даже очень важно, — поддакнуло паукообразное существо.
— Видите ли, — начал объяснять спикер инопланетной делегации. — Вы только что произвели множество интересных подсчётов, касающихся вашего имущества и артефактов, но при этом оставили без внимания, что все вещи, которые вы производите, делаются из чего-то. Ведь вы заставляете их существовать не одной только силой вашей воли, не так ли? Возьмём, к примеру, пропитание, которое без нашей помощи станет для вас в будущем самой большой заботой. Без сомнения, это огромный труд: подготовить поле к севу, правильно внедрить в почву семена и потом убрать урожай. Но то, что происходит в промежутке и что, как вы наверняка со мною согласитесь, является решающим моментом во всём этом, — осуществляется само собой, без всякой вашей помощи. Как из семени возникает кочан капусты, брюква или стебель пшеницы? Для вас всё это происходит само собой. Вы лишь пользуетесь этим, но не вы вызываете это к жизни. Не вы, а плодородная почва — в сложном взаимодействии микроорганизмов, минеральных веществ, воздуха и солнечного света. И поскольку это так, плодородная почва тоже представляет собой средство производства и должна, соответственно, включаться в расчёты. Так же, как и воздух, вода, флора, фауна, всё то, от чего зависит жизнь. То есть экосистема. — Щупальцевые глаза устремились, как казалось, сразу на всех присутствующих. — Достаточно ли ясно я выразился на этот счёт?
