Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев - [43]

С большой долей уверенности можно утверждать, что не существует ни одного туземного племени, где рассказывание мифов не было бы ограничено небольшим числом одаренных людей. Эти люди во все времена пользовались уважением сообщества, и оно позволяло им определенную свободу в обращении с текстами мифов, недоступную другим. Иногда это даже вызывало восхищение слушателей. Бесспорно, везде принята теория, согласно которой миф всегда рассказывается одинаково, однако эта теория состоит здесь только в одном, а именно, в том, с чего я начал: основной сюжет, темы и dramatis personae должны сохраняться. Иными словами, никаких заметных отступлений от традиционного сюжета или литературной традиции не допускается. Степень свободы, которую талантливый рассказчик может допускать в обращении с мифом, изменяется в зависимости от мифа и племени, а внутри племени — в зависимости от конкретного периода его истории.

У виннебаго право рассказывать данный миф, то есть вайкан, принадлежит, как я уже отмечал, либо определенной семье, либо определенному человеку. В некотором смысле миф является его «собственностью», причем иногда весьма дорогостоящей. Если миф был очень священным и очень длинным, за него можно было платить в рассрочку. Число тех, кому он мог быть продан, было строго ограничено, поскольку никто не стал бы приобретать право рассказывать миф из пустого любопытства, равно как его владелец не согласился бы рассказывать его такому человеку, поэтому в реальности вайкан переходил посредством покупки от одного одаренного рассказчика к другому. Это значит, что содержание н стиль, закрепленные в своих основных чертах традицией, подвергались некоторому воздействию литературного дарования конкретного рассказчика, придававшего повествованию особое настроение и свойственную его языку выразительность. При этом каждый рассказчик старался сохранять достоверность и придерживаться лучших образцов, данных предшественниками. Строгие конформисты и «классицисты» из рассказчиков намеренно пытались сохранить точный язык предшественника. Однако такая точность никогда не была обязательной. На самом деле, аудитория по большей части предпочитала, чтобы рассказчик имел свой стиль, то есть свою личность, и ценила это. Не следует забывать, что мы имеем дело с устной традицией, образцы которой никогда не записывались. Каждое повествование, было, строго говоря, драмой, в которой от рассказчика зависело столько же, сколько и от самого повествования. Последняя мысль может показаться слишком очевидной, чтобы подчеркивать ее, однако об этом часто забывают.

Как бы то ни было, только конкретный пример может прояснить природу изменений, которые может вносить рассказчик, не рискуя при этом отойти от традиционной манеры изложения данного мифа. Так, два виннебаго, Сэм Уж и его старший брат Джаспер, дали мне две версии Мифа о Близнецах, которые они записали от своего отца, известного рассказчика, имевшего право передавать этот миф[188]. Из семнадцати эпизодов, включенных в миф Сэмом, Джаспер включил пятнадцать, но при этом у него было два эпизода, которых не было у брата. Оба эпизода, добавленные Сэмом Ужом, совершенно точно не относились к традиционному набору сюжетов данного мифа, однако добавлены они были не без особых причин. Первый вносил в лишенное юмора повествование юмористическую ноту. Второй сводил героев мифа с некими героями-божествами, повышая тем самым престиж первых, которые божествами не были. Из тех двух впизодов, которые были включены Джаспером и отсутствовали в версии его младшего брата, один точно принадлежал циклу о Близнецах и был случайно пропущен Сэмом, другой же имел второстепенное значение и был заимствован из другого мифологического цикла.

Расхождения между двумя версиями относительно деяний Близнецов и их последовательности, таким образом, очень невелики. Очевидно, что в этом смысле допускались лишь небольшие отступления. Однако когда мы начинаем сравнивать версии с точки зрения стиля повествования или используемых в нем мотивов, второстепенных тем или точных характеристик dramatis personae, то сразу же возникают многочисленные различия, иногда довольно значительные. Только хорошо зная обоих братьев, можно попытаться объяснить эти различия. Сэм Уж говорил гладко, он был человеком общительным, легкомысленным, с большим самомнением, слабо выраженным религиозным чувством и минимальным интересом к прошлому. Однако он обладал недюжинными литературными способностями и свободным стилем, проявлявшимся с самой выгодной стороны в рассказах из жизни, то есть ворак — в отличие от вайкан. Это был убежденный ион-конформист, и там, где позволяла традиция — но только там, ведь до пятидесяти лет он принадлежал к традициям старой культуры — он по-новому расставлял акценты и добавлял неожиданные оттенки, а иногда даже делал решительные преобразования. Старший брат был полной его противоположностью. Он был человеком глубоко религиозным, полным конформистом и стремился рассказывать то, что знал, как можно вернее и, разумеется, как можно тщательнее. Несомненно, по стилю и словарю его версия «Близнецов» гораздо ближе к тому, что можно назвать классической манерой передачи этого мифа.