Тридцать первое июня - [76]

И, озаренный ярким светом, он исчез под свист ветра.

— Простите, Нинет, — сказала Мелисента, готовясь унести свои сокровища, — но придется вам остаться здесь. Вы никогда не испытывали к Сэму искреннего расположения, и я вижу, что лучше вас отстранить.

С этими словами она поспешно удалилась.

Нинет с омерзением посмотрела на Грумета, сидевшего на корточках у колонны.

— Если бы ты хоть говорить умел, дурачок несчастный! Что, разве и в самом деле так уж трудно найти этого субъекта по имени Сэм? — Карлик выразительно закивал. — Без колдовства, видно, не обойтись, а? — Карлик не менее выразительно кивнул еще раз. — Не то чтоб он мне был нужен, нет, конечно. Я нахожу всю эту затею просто смехотворной. Но я не стану молча терпеть подобное обхождение. Я не позволю себя отстранить, будто какую-нибудь пешку… Ах, если бы только магистр Мальгрим не дал так легко уложить себя на обе лопатки…

— Простите, леди Нинет, — сказал Мальгрим, на глазах у Нинет выходя из-за колонны. — Я должен внести небольшую поправку. Действительно я был на волосок от поражения. Но все дело в том, что мой дядя — а ведь он как-никак колдун опытный, со стажем — приготовился к поединку, а я — нет. Зато теперь мой ход…

— Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Можете. — Мальгрим подошел ближе и понизил голос, теперь у него был вид заправского заговорщика. — Как только принцесса с моим дядей отбудут, приготовьтесь встретить Сэма.

— Сэма? Да ведь они его ищут.

— Но они его не найдут. А почему? Да потому, что я найду его первый. Ха-ха! Они будут искать его там, а я тем временем перенесу его сюда. И, когда он появится, вы его примете и займете. Итак, будьте готовы.

— Магистр Мальгрим! — восторженно воскликнула Нинет. Я преклоняюсь перед вами!

— Вы мне льстите, леди Нинет, — возразил Мальгрим в лучшей великосветской манере. — А теперь, если позволите, мне надо прочесть мысли этого человечка. Поди сюда, Грумет. — Он пристально посмотрел на карлика, словно читая плохо оттиснутую страницу, потом повернулся к Нинет. — Помните, что вам надлежит делать, леди Нинет.

— Будь покойны, Сэма я беру на себя.

— Тогда мы отправляемся.

Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и карлик исчезли.

Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо поздравила саму себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас изречет чеканный афоризм.

— Заговор, — с наслаждением сказала она, — поднимает голову.

Глава четвертая. В «Вороном коне»

«Вороной конь» на Пикок-плейс — крохотный оазис в пустыне из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро «Саут-Кенсингтон» и Фулхэм-роуд. В то утро в тихом маленьком баре «Вороной конь», закрытом для непосвященных, было особенно мирно и тихо — здесь не было ни души, кроме толстого пожилого посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтой смеси легкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собой образец природной смекалки, народной философии и меткой критики существующих порядков, которыми искони славится английская пивная.

— Нет, — говорила тощая буфетчица с полнейшим безразличием, — он заходил во вторник — мистер Сандерсон, значит.

Толстяк обдумал это сообщение.

— Гм. А мне сказал — в среду.

— Может, и в среду, — поразмыслив, согласилась буфетчица. — А все-таки, сдается мне, во вторник.

Толстяк был тоже человек учтивый.

— Может, он обчелся, когда сказал «в среду»?

— Что правда, то правда, — отозвалась буфетчица. Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца заблудился между бутылками с ликером над головой буфетчицы. Но разве я не могла ошибиться, когда сказала «во вторник»?

— Что правда, то правда, — сказал толстяк. Он прислушался к жужжанию огромной синей мухи, словно у той могло быть особое суждение касательно действий мистера Сандерсона. — Как ни верти — все равно: либо вторник, либо же среда.

— Что правда, то правда, — сказала женщина.

В бар влетел Сэм Пенти.

— Доброе утро! Доброе утро!

— Утро доброе, — равнодушным голосом сказала женщина за стойкой. — Погодка-то опять разгулялась,

— Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и стакан горького. — Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал обнаружить на дне мистера Сандерсона. — Да что там, второго такого тридцать первого июня и не припомню. А вы?

— И я тоже, — сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился, извлек из кармана записную книжку, насупившись, принялся ее изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который в этот миг получил свой заказ и расплачивался.

— Спасибо, — сказал Сэм буфетчице. — Ну, а как у вас… вообще?

— Да все тихо-спокойно, — отвечала она. — А только, сдается мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник.

— А я и не спорю, — с величайшей горячностью заверил ее толстяк. — Но мне он сказал — в среду.

— Что правда, то правда, — согласилась женщина. И, немного подумав, добавила: — Но ведь он мог перепутать, как вы думаете?