Тридцать миллионов слов. Развиваем мозг малыша, просто беседуя с ним - [7]

Однако незаурядными учеными Бетти Харт и Тодда Рисли сделали не результаты исследования, а сам факт его проведения. В то время бытовало мнение, что человек преуспевает, потому что умен, а если не преуспевает, значит, недостаточно умен. И никаких дискуссий. Различные траектории развития детей, рожденных в бедных или в более обеспеченных семьях, уже давно воспринимались как закономерность. Поиском причин занимались редко: ученые были уверены, что во всем виновата генетика.

Харт и Рисли поменяли точку зрения. В ходе своего новаторского исследования они нашли иной ответ на ключевой вопрос «почему?». Как показали изыскания, языковая среда детей, рожденных в бедности, сильно отличается от языковой среды малышей, появившихся на свет у более состоятельных родителей, и именно это различие может позже определять успеваемость. Кроме того, дети из низших социально-экономических слоев слышат гораздо меньше речи, чем их ровесники с более высоким социально-экономическим статусом, и различие не сводится только к количеству. Харт и Рисли обнаружили существенные расхождения в качестве, то есть какие именно типы слов и как именно произносятся. Наконец, в подтверждение тому, что не социально-экономические условия, а именно речь предопределяет основные различия, Харт и Рисли пришли к выводу, что вне зависимости от успеваемости в школе именно ранняя языковая среда становится критическим фактором. Все сводится к словам.

Благодаря Харт и Рисли я увидела значимость языковой среды в первые годы жизни: количество и качество слов, которые малыш слышит от рождения до трех лет, формируют кардинальные различия последующих достижений его образования{7}.

Где все сходится

Дети, участвовавшие в исследовании Харт и Рисли, от рождения имели слух, но ничем не отличались от ребят, родившихся глухими и получивших кохлеарные имплантаты. Дети с имплантатами, которые живут в семьях, пользующихся богатым лексиконом, учатся хорошо, а те, кто растет в скудной языковой обстановке, учатся плохо. Благодаря работам многих ученых я начала понимать, что для развития речи важна не столько способность слышать звуки, сколько усвоение значений звуков. Именно поэтому малыш должен жить в мире, богатом словами, словами и еще раз словами.

Я дала всем пациентам одинаковую способность слышать, но у детей из семей, где меньше общаются, где возникает меньше реакций на речь, меньше вариативности в лексике, осмысление звуков, необходимое для развития нейронных связей, находится на слабом уровне. Недостающим компонентом становится не кохлеарный имплантат, каким бы невероятным он ни был. Он скорее посредник, проводник для важнейшей части пазла – чудодейственной силы родительской речи, всегда одинаковой по влиянию и для рожденных со слухом, и для получивших слух благодаря технологическим достижениям. Без языковой среды слух – напрасный дар. Без языковой среды ребенок вряд ли сможет достичь оптимальных результатов.

Я считаю, что любой ребенок, из любой семьи, любого социально-экономического слоя заслуживает шанс реализовать свой потенциал по максимуму. Мы просто должны помочь ему.

И это в наших силах.

Именно об этом моя книга.

Глава 2 Первое слово Истоки родительской речи

Никогда не сомневайтесь в том, что небольшая группа неравнодушных самоотверженных граждан может изменить мир. Именно так всегда и происходит.

Приписывается Маргарет Мид[9]

В 1982 году два дотошных исследователя из Канзас-Сити, Бетти Харт и Тодд Рисли, задались очень простым вопросом: почему провалилась их новаторская программа, призванная помогать готовить к школе малышей с неблагополучным происхождением? Она была предназначена повышать учебный потенциал у детей путем интенсивного расширения словарного запаса и казалась отличным решением существующей проблемы. Но не тут-то было.

Первые результаты проекта оказались позитивными. Понимая важность языка для обучения ребенка, Харт и Рисли включили в занятия выверенный лексический компонент. Он должен был стимулировать обогащение скудного словарного запаса малышей, чтобы в начальной школе те шли наравне с более подготовленными сверстниками. Изначально Харт и Рисли все-таки отмечали обнадеживающее «активное освоение новых слов ‹…› и резкое ускорение ‹…› кумулятивного роста лексикона»{8}. Дети накапливали словарный багаж в ходе занятий, но вскоре выяснилось, что их фактические траектории обучения не изменились. В итоге, когда они пришли в начальную школу, положительные эффекты исчезли, и эти ребята ничем не отличались от детей, не посещавших интенсивный курс для дошкольников{9}.

Харт и Рисли, как и многие из их поколения, надеялись разорвать «порочный круг нищеты» с помощью дошкольной подготовки{10}. Активно участвуя в «войне с бедностью», провозглашенной президентом США Линдоном Джонсоном, они служили образцовыми примерами своего времени, стремясь «не только облегчить симптомы бедности, но и излечить ее, а прежде всего, предотвратить»{11}.

Они начали искать ответы в 1965 году. Когда большая часть США была охвачена выступлениями на расовой почве и гражданскими беспорядками, Харт и Рисли с коллегами из Канзасского университета задумались о резком повышении успеваемости у детей из бедных семей. Программа под названием Juniper Gardens Children’s Project (детский проект «Можжевеловые сады») родилась в подвале винного магазина C. L. Davis