Три жизни Юрия Байды - [54]
Варухин оглянулся и бросать больше не стал, предоставил заниматься черновой работой Гриньке. А тому того и надо. Человек, можно сказать, изныл от нетерпения показать свою сноровку. Уж что-что, а пульнуть он умеет…
И действительно, первой же бутылкой попал в цель. Брызнули осколки, кто-то насмешливо захлопал в ладоши:
— Ишь как хватко саданул!
— Небось сызмала на соседских собаках тренировался…
— Оно стрельнет?
— Загорится, а не стрельнет.
— Поначалу должно стрельнуть, а потом уж…
— Тьфу! Ты ему одно, а он…
Мишень — это воображаемый танк, он должен полыхать, но «танк» почему-то не того… хоть бы дымком паршивеньким потянуло. Странно…
Варухин достал из кармана платок, нервничая, утерся. Гринька посмотрел на него вопросительно: запустить еще? Тот кивнул. Гринька с той же хваткой выполнил приказание, но результат прежний. Раздосадованный химик побежал к мишени, наклонился, придирчиво осмотрел осколки стекла, солому. Кто-то вздохнул сочувствующе:
— Ок-казия…
— Эй, Игнат, слышь? На́ кресало! — гоготнули разведчики.
— Цыц, горлодеры! Не дадут человеку сосредоточиться…
Морща лоб и отводя глаза, Варухин вернулся к бутылкам и склянкам. Выплеснул чего-то, чего-то долил, заткнул поллитровку, протянул подручному. А тот вошел уже в азарт — только подавай! Кидал, что называется, бутылку в бутылку, а проклятая рухлядь не горит, хоть плачь!
Афанасьев раздраженно дернул себя за мочку уха, позвал Варухина. Тот направился было к нему, но, должно быть, передумал, свернул к Коржевскому, рядом с которым стояла Васса, доложил осевшим голосом:
— Товарищ командир, реактивы потеряли эмиссию, то есть качество. Устарели…
Коржевский промолчал. Раздвигая рукой людей, уходила Васса. Сердце Варухина екнуло. «На кой черт надо было связываться с бутылками! Тьфу! Как скверно получилось! А все этот Байда, остолоп! Выкопал где-то эту дрянь, мокрозадый полицай! Поистине, заставь дурака богу молиться…»
— Дядя, а дядя? Подкинуть тряпок? — спросил простодушный Гринька.
Варухин в сердцах гаркнул на него, повертелся еще немного возле бутылок, создавая видимость деловых хлопот, и незаметно исчез. Партизаны потянулись к местам постоя, площадь опустела, лишь Гринька не уходил. Вскоре к нему присоединилась целая ватага «бутылкометчиков», и еще долго были слышны их воинственные кличи и пронзительный звон осколков.
Этот звон назойливо и раздражающе лез в уши Вассы. Она сидела на завалинке хаты удравшего полицая Тихона Латки. Обочь росли узловатые березы, какие-то одинокие, истрепанные ветрами.
Такой одинокой и обманутой чувствовала себя и Васса. Еще совсем недавно она не знала человека лучше Варухина, среди ее знакомых не было ни одного, чьи мечты и стремления были бы ей так понятны! А какие интересные, захватывающие беседы вели они! А сейчас словно все перевернулось, остались лишь разочарование и досада. Неужто Варухин стал ей неприятен только из-за краха «производства боевых зажигательных средств»? Конечно, нет. Она понимала, что неудача может постигнуть любого, но обостренное чутье женщины открыло ей глаза на неестественность его поведения. Не нынешняя неудача привела к тому, что Васса не хочет больше видеть его. Это назревало исподволь, медленно, но Васса сама давила всякие предубеждения в зародыше, лишь бы досадить Афанасьеву, которого терпеть не могла. Но предубеждения не рассеивались, и вот наступил час, когда под воздействием обстановки после долгих размышлений Васса на дружбе с Варухиным решила поставить точку. Варухин этого пока не знал.
УБЕЖДЕННЫЙ КОМИССАР
Однажды ненастным днем, когда в небе барахтались серые тучи, а внизу курилась едкая поземка и лес утопал в белесой мгле, командир с комиссаром сидели в землянке и громко разговаривали.
— Не только листовочки должны сочинять мы, коммунисты, в трудное нынешнее время, — рубил Купчак категорически. — Громкими речами да прокламациями народную совесть не расшевелишь, а ведь только совесть в силах сплотить людей воедино в дни огромных бедствий и испытаний. Но ее надо будить и постоянно тревожить личным примером, решительными эффективными действиями, надо наносить внезапные и мощные удары по врагу. А мы никак не можем раскачаться по-настоящему, и оккупанты чувствуют себя вольготно.
— Погоди, это явный перегиб! — остановил Купчака Коржевский. — И вообще, чего ты взялся агитировать меня за Советскую власть? Как это мы не можем раскачаться? А налет на Рачихину Буду, уничтожение гарнизона и освобождение заложников — это тебе что?
— Налет на Рачихину Буду — это отдельный эпизод! Фашистов надо уничтожать постоянно всеми силами и способами, применять острые методы диверсионной работы, наносить удары по железнодорожным коммуникациям, по жизненно важным объектам, отвлекать на себя их войска. Наши громят оккупантов под Москвой. А мы…
— Да где ж я возьму тебе тех жизненно важных коммуникаций и объектов? — спросил с подковыркой Коржевский.
— Если нет поблизости, то есть западнее такие важные узлы, как Чернигов, Житомир, Ковель…
— Фю-ю-ю! Хватил. До тех объектов добрые сотни верст! А высунь нос на двор — не май! Новый год на носу, поди-ка, попробуй, далеко ли протопаешь?
Книга о каждодневном подвиге летчиков в годы Великой Отечественной войны. Легкий литературный язык и динамичный сюжет делает книгу интересной и увлекательной.
Хорошее знание фактического материала, интересное сюжетное построение, колоритный язык, идейный пафос романа делают Буян значительным творческим достижением И.Арсентьева. Писатель впервые обращается к образам относительно далекого прошлого: в прежних романах автор широко использовал автобиографический материал. И надо сказать - первый блин комом не вышел. Буян, несомненно, привлечет внимание не одних только куйбышевских читателей: события местного значения, описанные в романе, по типичности для своего времени, по художественному их осмыслению близки и дороги каждому советскому человеку.
В книгу Ивана Арсентьева входят роман «Преодоление» и повесть «Верейские пласты». Роман «Преодоление» рождался автором на одном из заводов Москвы. Руководство завода получило срочное задание изготовить сложные подшипники для станкостроительной промышленности страны. В сложных, порой драматических ситуациях, партком и профком завода объединили лучшие силы коллектива, и срочный заказ был выполнен.Повесть «Верейские пласты» посвящена возвращению в строй военного летчика, который был по ошибке уволен из ВВС.
Летчик капитан Иван Арсентьев пришел в литературу как писатель военного поколения. «Суровый воздух» был первой его книгой. Она основана на документальном материале, напоминает дневниковые записи. Писатель убедительно раскрывает «специфику» воздушной профессии, показывает красоту и «высоту» людей, которые в жестоких боях отстояли «право на крылья». Также в том входит роман «Право на крылья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.