Три жизни Юрия Байды - [128]
Коржевский тоже услышал стрельбу, страдальчески поморщился. В дверях возник запыхавшийся Афанасьев, увидел серое лицо командира, застыл на секунду с отчаяньем в глазах. Тут же спохватился, распрямил плечи, заговорил спокойно, лишь пальцы тревожно теребили мочку левого уха да веко подергивалось, не подчиняясь воле. Со стороны могло показаться, что комиссар, шутя, подмигивает, подбадривает. Но Афанасьеву было не до шуток: обескровленный отряд опять окружен.
— Какое будет приказание, командир? — спросил он Коржевского.
— Группу распустить. Рейд на авиабазу отставить. Принимай, комиссар, командование и действуй по своему усмотрению. Я уже плохо соображаю. Почти ничего не вижу, много из меня вышло крови… Кружится голова…
Коржевский безнадежно махнул рукой.
Не успел Афанасьев ступить на порог, как навстречу связной от Максима. Командир разведчиков докладывал: с западной стороны на лесничество движется рота противника, от дороги наступают вчерашние потрепанные каратели. На восток пути нет, горит лес.
Афанасьев черкнул несколько слов на листке, вручил его разведчику для Максима, а Варухину велел оповестить всех партизан, чтоб бросали все, кроме оружия и боеприпасов, и бегом собирались здесь, возле дома лесничества.
Ружейная и пулеметная стрельба приближалась, а партизан еще не было видно.
— Стой! Ты куда? — крикнул Афанасьев пробегавшему мимо бойцу.
— Я? Воевать… — остановился тот, хлопая непонимающе глазами.
— Командир ранен, — сказал Афанасьев. — Посади его на коня и не отходи ни на шаг, пока не пойдем на прорыв. Отвечаешь за него головой! Понял?
— Понял, товарищ комиссар! А где конь командира?
— Конь? Найди!
«Где же партизаны? Оповестил ли их проклятый Варухин?» — подумал Афанасьев.
Уже совсем близко раздаются разрывы гранат, трескотня автоматов. Что где творится — неясно, и послать некого узнать. Вдруг возле уха сипло цвякнуло, и пуля врезалась в бревно сруба. Афанасьев распластался на земле, держа автомат наизготовку. Откуда стреляют? Полежал, огляделся. Настороженная тишина. Может, шальная пуля про свистела возле уха? Нет, пули опять засвистели, стреляют в него. Слева замелькало что-то серое. Это каратели просочились к поляне. «Ах, черт! Партизаны не успели собраться. Штаб без охраны». Афанасьев вырвал зубами чеку из гранаты, привстал на секунду, швырнул в сторону серых мундиров. Взрыв. Следом метнул еще гранату. Вскочил на ноги, дал очередь, другую подлиннее и, петляя меж стволов, понесся к избе, где находился раненый командир, где имущество штаба.
А там уже бой. Десяток партизан заняли круговую оборону. Из разбитого окна невидимой плетью стегал станковый пулемет. Немцы отвечали автоматными очередями.
Афанасьев приближался к домам лесничества перебежками, осажденные заметили, прикрыли огнем. Он проскользнул в дверь, крикнул пулеметчикам:
— Будем пробиваться на южную сторону. Вы и вы оставайтесь здесь, прижмите фрицев к земле! Остальные за мной! Короткими перебежками! Командира — на плащ-палатку, волоком к зарослям.
— Стой, Илья! — тихо и властно произнес Коржевский. — Возьми мою сумку, уничтожь все: шифр, список личного состава, клички, позывные связников-подпольщиков, явки… Уничтожь при мне!
Надо было несколько секунд, чтобы вытряхнуть бумаги из сумки и поджечь их. Партизаны уже отстреливались от фашистов в упор, лес стонал от пальбы, а «максим», установленный партизанами в окне лесничества, умолк. Пулеметчик навсегда приник головой к щеке пулемета. За ручки, скользкие от крови, хватается второй номер. Вражеские пули роем врываются в выбитые окна, от стен сыплется щепа. Крыша горит. Падают один за другим партизаны, пулемет снова замолкает. Живых все меньше. Взрывы последних гранат… жидкие хлопки пистолетов… все.
В лесу еще продолжался бой, слышалась частая стрельба, а возле горящего дома лесничества голоса карателей:
— Партизанен! Гефанген гебен! Давай плен!
Из дома никто не выходил.
Вдруг в дымном окне что-то мелькнуло и тут же в проломе стены возник человек. Это — Афанасьев. Подняв над головой связку гранат, громко крикнул:
— Эй, сволочь фашистская! Я, комиссар, плюю на вас! Хотите взять живьем? А ну, выходи, кто хочет! А-а, боитесь подыхать? Все равно подохнете!
Каратели попадали, прижались к земле. Полоснула очередь. Афанасьева передернуло, он выгнулся дугой. Пули прошили его тело, но он не упал. Нет, выпрямился и последним предсмертным усилием бросил связку гранат.
Подошедший к убитому Афанасьеву видавший виды немецкий офицер был бледен. Он молча стряхнул с мундира иголки хвои, снял фуражку, вытер потный лоб.
— Фанатики… уму непостижимо! — Немного подумал, хмуро добавил: — Это не партизаны! Это — кадровые офицеры высшего ранга! Вот вам яркий пример служения отчизне! Какая сила воли! Эй вы, бросьте его в огонь!
Солдаты подтащили мертвое тело к горящему дому, и никому из партизан не пришлось увидеть, как погиб комиссар Афанасьев. И никого не осталось, кто бы мог рассказать о последних минутах отряда «Три К», о судьбе его бойцов и командиров. Отряд исчез бесследно. Весь до последнего человека.
Впрочем, кое-кто остался…
«ВЕРВОЛЬФ»[33]
Книга о каждодневном подвиге летчиков в годы Великой Отечественной войны. Легкий литературный язык и динамичный сюжет делает книгу интересной и увлекательной.
Хорошее знание фактического материала, интересное сюжетное построение, колоритный язык, идейный пафос романа делают Буян значительным творческим достижением И.Арсентьева. Писатель впервые обращается к образам относительно далекого прошлого: в прежних романах автор широко использовал автобиографический материал. И надо сказать - первый блин комом не вышел. Буян, несомненно, привлечет внимание не одних только куйбышевских читателей: события местного значения, описанные в романе, по типичности для своего времени, по художественному их осмыслению близки и дороги каждому советскому человеку.
В книгу Ивана Арсентьева входят роман «Преодоление» и повесть «Верейские пласты». Роман «Преодоление» рождался автором на одном из заводов Москвы. Руководство завода получило срочное задание изготовить сложные подшипники для станкостроительной промышленности страны. В сложных, порой драматических ситуациях, партком и профком завода объединили лучшие силы коллектива, и срочный заказ был выполнен.Повесть «Верейские пласты» посвящена возвращению в строй военного летчика, который был по ошибке уволен из ВВС.
Летчик капитан Иван Арсентьев пришел в литературу как писатель военного поколения. «Суровый воздух» был первой его книгой. Она основана на документальном материале, напоминает дневниковые записи. Писатель убедительно раскрывает «специфику» воздушной профессии, показывает красоту и «высоту» людей, которые в жестоких боях отстояли «право на крылья». Также в том входит роман «Право на крылья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.