Три жизни - [32]

Сосредоточенно сведя брови на переносице, Молигрубер немного помолчал, затем промолвил: «Да уж, когда я был еще пацаном, меня застращали до смерти. Мне все твердили, что если я не буду делать того, что велено, то прямиком отправлюсь в ад, где толпа чертей проткнет меня ВЫ сами знаете куда раскаленными докрасна вилами, и мне будет очень больно. Но ведь если Господь так велик, если Господь – наш добрый и милосердный Отец, то как же Он может хотеть, чтобы нас веки вечные терзали и мучили? Вот этого я никак не возьму в толк!»

Доктор глубоко вздохнул и, чуть помедлив, ответил: «Да, пожалуй, это, самая большая трудность, с которой мы сталкиваемся. Людям внушаются ложные ценности, ложные истины о том, что человек попадает в ад, где подвергается вечному проклятию. В этом нет ни единого слова правды. Настоящий ад находится на Земле. Сущности отправляются на Землю для того, чтобы набираться опыта, большей частью через лишения и невзгоды, и постигать – опять же через лишения и невзгоды все то, что им надлежит постигнуть и усвоить. Земля – это обычно место страданий. Если человек находится на низшей ступени эволюции, то, как правило, он не обладает достаточной кармой, чтобы постигать те или иные уроки через страдания. Такие люди, находясь на Земле, обретают опыт из наблюдений за другими людьми, а уж затем возвращаются за своей долей невзгод. Но вне жизни на Земле никакого ада нет. Это пустая иллюзия, ложное учение».

«Тогда почему так много говорится о преисподней в Святом писании?» – поинтересовался Молигрубер.

«Да потому, – ответил доктор, – что во времена Христа была на свете такая деревушка с названием Ад. Находилась она далеко в горах, а поблизости от нее дымилась кипящая грязевая трясина, распространяя по всей округе жуткое зловоние сернистых газов. Заподозренного в каком-либо преступлении человека отправляли в эту деревушку, обрекая на испытание Адом со всеми его озерами бурлящей серной грязи. При этом считалось, что подлинный преступник непременно рухнет от нестерпимого жара на землю и сгорит дотла. Если же человек был невиновен или имел довольно денег, чтобы подкупить местных священнослужителей, тогда ему давали на ноги незатейливую обувку, чтобы он без вреда для себя мог пройти через трясину и с полным правом считаться невиновным. Да и в наше время правосудие сплошь и рядом подкупается, ни в чем не повинных людей сажают в тюрьму, а преступники разгуливают на свободе».

«Не могу взять в толк еще одного, – не унимался Молигрубер, – мне говорили, что когда человек умирает, на Той Стороне его поджидают помощники, или как их там, которые помогают ему перебраться в Рай или Другое Место. Вот я вроде как умер, но никаких помощников не встречал. Сюда я добирался сам, как преждевременно родившийся младенец. Так как же насчет этих самых помощников?»

«Само собой, для тех, кто хочет получить такую помощь, помощники найдутся, – ответил доктор, – но если человек, к примеру ты сам, ни во что не верит, то не поверит он и в помощников. А если ты в них не веришь, то они не смогут приблизиться к тебе, чтобы оказать помощь. Вместо этого тебя окутывает густая черная мгла твоего собственного невежества, безверия и непонимания. Да, помощники разумеется существуют, и они приходят, когда им это разрешено. Точно так же на астральных уровнях существования вновь прибывшего встречают давно ушедшие родители и родственники. Но наш с тобой уровень – низший, ближе всех расположенный к Земле, и здесь ты оказался именно потому, что ни во что не верил. И так как в силу этого невежества тебе будет очень трудно уверовать в существование высших уровней, ты находишься здесь, в месте, которое иногда называют Чистилищем. Это слово означает очищение, место, где оно совершается, и покуда ты полностью не избавишься от своего безверия, путь наверх для тебя закрыт. А находясь на этом уровне, ты не можешь встретиться с теми, кто был добр к тебе в прежних жизнях, ибо они пребывают гораздо выше».

Молигрубер нервно поерзал на месте: «Да, похоже, в жизни я немало накуролесил. Что же теперь будет?» При этих словах доктор встал и дал знак Молигруберу последовать его примеру. «Сейчас ты отправишься в Зал Памяти, где тебе предстоит увидеть всю твою земную жизнь. Просматривая свои земные дела, ты сам будешь судить, в чем преуспел, в чем потерпел поражение, и тогда у тебя в душе зародится представление о том, в чем тебе надлежит совершенствоваться в следующей земной жизни. Идем же».

С этими словами он вышел в открывшийся в стене проем. Затем они с Молигрубером снова пересекли давешний огромный зал. Подойдя к сидящему за столом человеку, доктор обменялся с ним несколькими словами, затем вернулся к Молигруберу и сказал: «Теперь спускаемся вниз». Вместе они миновали длинный коридор и вышли на просторную поросшую травой лужайку, в дальнем конце которой возвышалось необычного вида здание, казалось, возведенное из цельного кристалла, сверкающего всеми цветами радуги и множеством иных оттенков, которым Молигрубер даже не сумел бы дать названия. Перед дверью они остановились, и доктор пояснил: «Это и есть Зал Памяти. Куда бы ни попал человек, покинув пределы земного уровня, он найдет такой зал на каждом из высших уровней. Войдя в зал, ты увидишь витающую в пространстве модель земного шара. По мере приближения к ней ты ощутишь как бы бесконечное падение, пока, наконец, не очутишься на Земле, имея возможность видеть все происходящее, но сам оставаясь невидимым. Ты увидишь все свои дела и поступки, а также то, как они сказались на других людях. Таков Зал Памяти. Кое-кто называет его Залом Суда, хотя само собой, там нет никакого грозного судии, который придирчиво судит каждое земное деяние человека, взвешивает его душу на чашах весов – не слишком ли она отягощена грехами, и если да, то повергает ее в вечный огонь. Ничего такого там нет. В Зале Памяти каждый видит себя сам и судит, была ли успешной его жизнь. Если же нет – то почему и как это можно поправить. Теперь же – и взяв Молигрубера за руку, доктор мягко подтолкнул его вперед, – я оставлю тебя здесь. Ступай в Зал Памяти и оставайся там сколько понадобится. А когда ты выйдешь, тебя встретит другой человек. Прощай».