Три яхты - [2]

Теперь он принят в лучшем обществе и страстный любитель чужих яхт и жен, видя невозможность быть любителем своей собственной.

Молодой человек в вышитом шелковом жилете и белых перчатках, наклонившийся к одной из дам, — это мистер Вогген; его можно видеть в аристократических собраниях Альмака, в модном «аду» у Крокфорда, везде, где угодно. Он немножко в долгах и оттого находит катанье на яхте по морю-океану весьма приятным.

Тот, что сидит между дамами, — родственник лорда; с первого взгляда можно угадать, что это за человек. Он корчит из себя моряка: не бреется, потому что морякам часто некогда бриться; редко меняет белье, потому что моряки не могут делать это всякий день, курит непривычную сигару, от которой у него кружится голова, и рассказывает об удовольствиях бушующего моря, зная наверное, что во время непогоды дамы уйдут вниз и не увидят, что его укачало больше их самих. Он имел несчастье родиться для получения большого наследства и имеет счастье от природы быть глупцом. Фамилия его Оссультон. Он сродни лорду Бломфильду, их фамилии идут от одного корня.

Мне остается еще познакомить вас с одним человеком, которого зовут мистер Сигров; он недурен собою, худощав; черты лица его приятны, даже умны. Его воспитывали для крючкотворства, к которому имеет он все способности, к сожалению, еще не употребленные, потому что он ни в каком деле не был, да, кажется, и не будет адвокатом.

Мистер Сигров хорошо играет на скрипке, и по этой причине приглашен в общество, собранное лордом Бломфильдом на яхте.

Теперь надобно описать дам; мне, может быть, следовало начать этим; да уж так и быть, я держусь правила, что лучшее должно оставлять к концу; это также правило всех фокусников.

Начнем по старшинству. Сорокапятилетняя девица, высокая, тонкая, смотрящая исподлобья, — сестра лорда Бломфильда. Ее не могли уговорить приехать на яхту; но властолюбие не позволило ей оставить своей племянницы под присмотром одного только отца. Ее все пугает. Если она сидит в каюте, и на палубу упадет конец веревки, она вскакивает и кричит: «Ох!». Если она наверху, ей кажется, что вода течет во все пазы судна, и она кричит: «Ах!». По ней всегда что-нибудь да не ладно. Она ссорится со всеми и надоедает всем своей надменностью и злостью; зато она имеет самые точные понятия о приличиях и жертвует собою долгу своего звания. Это высокочтимая мисс Оссультон.

Прелестная дама, у которой при всякой улыбке являются две ямочки на розовых щечках, — молодая вдова, мистрисс Лессельс. Из угождения родителям она вышла замуж за старика; за этот великодушный поступок справедливое небо наградило ее чином вдовушки и большим имением. Выйдя в первый раз замуж для удовольствия своих родителей, она теперь намерена выйти для своего собственного; она еще очень молода и не слишком торопится.

Эта молоденькая, с нежным выражением девица — мисс Сесилия Оссультон; она резва, остроумна, бесстрашна, но еще почти ребенок; ей не более семнадцати лет.

Таково общество лорда Бломфильда. Экипаж состоит из десяти славных матросов, буфетчика и повара; взяты также на яхту лакей лорда, жокей мистера Оссультона и горничная мисс Оссультон.

Яхта снялась с якоря и летела под всеми парусами между Дрековым островом и твердой землей. Кушанье было на столе; свежий морской воздух придал аппетит всей компании, и общий разговор начался только после снятия со стола скатерти.

— Мистер Сигров, — сказал благородный лорд, — вы чуть было не опоздали к нам; я ждал вас еще в четверг.

— Я весьма сожалею, милорд, что некоторые дела, обязанности моего адвокатского звания, не допустили меня воспользоваться ранее вашим благосклонным приглашением.

— Полно говорить вздор, Сигров, — возразил Готен, — вы вчера вечером сами мне сказывали, что еще не имели ходатайства ни по чьему делу.

— Так; но теперь это случилось совершенно нечаянным образом. Хоть я и не слишком страстный любитель дел, однако же, нужно сказать, случалось и мне иметь довольно важные. Понсонби звал меня с собою в Таттерсаль, желая услышать мое мнение о лошади, которую он хотел купить, а потом я должен был ехать в ФорестВайльд помочь ему в деле с дядей.

— Так вот чем вы были задержаны! — сказал лорд. — Могу ли узнать, выиграл ли ваш друг свое дело?

— Нет, милорд, он проиграл это дело, но зато выиграл жену.

— Говорите яснее, мистер Сигров, — сказала молоденькая мисс Сесилия Оссультон, дочь лорда.

— Дело в том, что старому Понсонби удивительно хочется женить своего Вильяма на мисс Персиваль, которой земли примыкают к Форест-Вайльду; ну, а мой друг Вильям столько же желает жениться, сколько я люблю ходатайствовать по делам, и потому дядя его сильно рассердился.

— Но для чего же вы были призваны? — спросила мистрисс Лессельс.

— Для того, миледи, что Понсонби никогда не покупает лошадей без моего совета…

— Я все-таки ничего не понимаю, — сказала старая мисс Оссультон, пожимая плечами.

— Извините меня, миледи! Дело в том, — продолжал Сигров, — что так как мне всегда приходится укрощать пылкость лошадей моего друга Вильяма, то ему хотелось, чтобы я помог укротить и гнев его дяди. Это требовало особенного искусства, потому что старик не слушал накаких доводов и хотел всячески заставить его жениться. Только что мы вошли, старый Понсонби попросил меня подождать в другой комнате, а сам остался наедине со своим племянником; к счастью, я мог слышать весь разговор.