Три войны - [51]

— Выводи, выводи её. Плавно, не дёргай удилищем, оно не зачаровано, — принялся он давать советы.

— Не мешай, — отмахнулась эльфийка. — Врёшь, не уйдёшь!

Крупная рыбина упорно не хотела сдаваться, удилище трещало, но держалось. Андрей, заламывая руки, прыгал вдоль берега, Ания по колено вошла в реку, вода возле её ног взбурлила, девушка плавно потянула удилище к берегу. На скользкие камни бухнулась крупная, килограмма на четыре, полосатая рыбина, похожая на щуку. Эльфийка одним прыжком выскочила на берег, подхватила круглый булыжник и опустила его на голову речной хищницы.

— Новичкам везёт, — буркнул Андрей.

— Чупки, которых ты рыбалил, всегда прячутся при появлении орш, — подхватив рыбину за жабры, сказала Ания, — а орши падки на красное. Красная тряпка, кусочек мяса, червяк, им без разницы.

Утёрла нос, ничего не скажешь. Одним предложением и одной рыбкой, посрамив весь его рыбацкий опыт и улов. Андрей рассмеялся, глядя на него, рассмеялась Ания, звонкий перелив двух голосов, разлетелся над рекой.

— Андрэ? — утерев выступившие слёзы, сказала сида.

— Да?

— Я не умею готовить рыбу.

— Ну, это меньшее из зол, что-нибудь придумаем, — улыбнулся Андрей. Ания не промах, ишь, как ловко подбирает к нему ключики.

Чупки достались Угольку, а орша была выпотрошена, набита болотным луком, обсыпана солью и натерта аналогом перца, после чего завёрнула в лист речного лопуха и закатана в толстый слой глины. Глядя на манипуляции Андрея, Ания удивлялась, а зачем ещё и глина? Кто её теперь есть будет? Он успокоил эльфийку, мол, сама и будешь и пальчики оближешь, поверь моему опыту. Сида скептически оглядела здоровенный комок глины, помещённый в костер, но от дальнейших вопросов воздержалась. Повару виднее.

* * *

— Андрэ, там ещё остался кусочек?

— Нет, мы всё подмели. Как рыбка?

— Божественно!

— Представь, как тебе сейчас завидуют в отряде. Думаешь, я не замечал ваших голодных взглядов?

— Да уж. Уф, — Ания, откинувшись назад и облокотившись локтями на специально подставленное седло, распустила верхнюю шнуровку походной блузы, пламя костра высветило тёмную ложбинку между грудей.

Андрей отвёл взгляд. Он видел сиду обнажённой, дамы не чурались искупаться, если привал объявляли возле реки или озера, они не стеснялись собственных тел и не страдали ханжеством с излишней скромностью, но это было совсем не то, что сейчас. Купание воспринималось как-то естественно, обыденно и не вызывало особых реакций, а сейчас ложбинка была настолько манящей и эротичной, что кровь начинала бежать по сосудам с утроенной скоростью.

— Андрэ?

— Да?

— Можно тебе задать один вопрос?

— Валяй, — лениво махнул рукой Андрей. Умятый в один присест ужин из запечённой в глине рыбины вызвал сонливость и благостное расположение духа, которое не мог поколебать и конец света, вздумай тот наступить.

— Кто ты?

Благодушное настроение слетело моментально, помахав на прощание кисточкой. Невинный с виду вопрос оказался страшнее конца света.

— Я это я, есть какие-то сомнения? Киньте в меня камень, если я это не я, а кто-нибудь другой!

— Исчерпывающий ответ, как говорят пираты южных морей: за чужие тайны плата зубы и жизнь. Так?

— Как говорят в далёких странах: меньше знаешь — крепче спишь! Не вороши берлогу беркса[28] и не придётся убегать сломя голову.

Сида выпрямила спину, языки пламени, отражаясь в её зелёных глазищах, выплясывали потусторонний, завораживающий танец. Андрей залюбовался правильными чертами лица и чувственными, пухлыми губами. Любование любованием, но осторожности он не терял.

— Ты не похож на шкаса. Недоделков не обучают бою на мечах, у тебя повадки высокородного и дугар не лишает памяти настолько избирательно.

— Я, это я, другого ответа не будет.

— Извини, если обидела.

— Ничего страшного, здоровое любопытство человека, соприкоснувшегося с чужой тайной, — улыбнулся Андрей, чтобы смягчить обстановку.

Со стороны основного лагеря послышались звуки тайры и натвора, инструмента похожего на арфу. Под нехитрое музыкальное сопровождение Ренат — один из прилипал Твигара, затянул балладу о любви благородного рыцаря к одной прекрасной принцессе. Чего только не делал несчастный, чтобы добиться её расположения, только об стену головой не бился, но красавица была глуха и нема к сердечным порывам влюбленного. Голос у певца был ясный и чистый, но нудное исполнение убивало восприятие баллады на корню.

Раздвинув кусты, на освещённую пламенем костра полянку вышли Делия, исполнявшая роль фрейлины княжны и Торвир, бессменный ухажёр Делии. Андрей напрягся, ожидая каверз со стороны гостей, но те вели себя мирно и пригласили сиду в основной лагерь. Кавалеры устраивают соревнование на лучшего исполнителя песен и баллад. На этом мирная стезя закончилась, всё же Ания была больше своя, чем чужая, разговор с Андреем протекал в ином ключе. Было бы интересно послушать Андрэ (на этих словах Делия презрительно изогнула губы), а то он который день мучает свою тайру, может кроме треска струн, напоминающего крики ощипываемых заживо куриц у него есть что-либо приличнее? В музицировании он так же силён, как в ухаживании за девушками? Андрей никак не отреагировал на слабо завуалированное оскорбление. Торвир, высокомерно улыбаясь, подхватил спутницу под локоток и двинулся в обратный путь. Где-то на середине пути послышалась приглушенная ругань. Кусты, ветки, корни, ночь, кривой вам дороги, уроды.