Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - [259]

До конца войны многие именитые писатели занимались исключительно пропагандой. В Америке, например, умелый выбор сэра Гилберта Паркера, руководителя британской пропагандистской организации, дал самые положительные результаты. Другие романисты, редакторы и драматурги приложили свои таланты к борьбе идей. Не возникало ни малейшего сомнения, кто выиграет это сражение, так как немецкая пропаганда не приводила в бешенство, ибо выглядела топорной и гротескной.

Французы также многому научились у своих англо-саксонских коллег, хотя в том, что касается старого доброго Лафайета, французам оставалось только расслабиться и позволить американским настроениям подталкивать их вперед. Самая эффективная американская пропаганда 1918 года заключалась в распространении простой истины. Американский начальник штаба генерал П.К. Март регулярно делал публичные объявления о количестве американских солдат, высадившихся во Франции. Ожидалось, что это огорчит немцев и подстегнет утомленную Антанту, что и происходило. Тевтонские лидеры справедливо взбесились из-за крайне эффективных пропагандистских уловок врага. Заявление немецкого штаба начиналось следующим образом: «Враг нашел „министерство по уничтожению немецкого доверия“, во главу которого он поставил наиболее бескомпромиссного негодяя во всей Антанте — лорда Нортклиффа». Говорят, что британский издатель наслаждался ядовитым комплиментом противника, силу которого он коварно пытался ампутировать.

Поражение армии подорвало моральный дух всего немецкого народа. В приказе, изданном самим генералом Людендорфом от 3 сентября 1918 года, есть ссылка на количество поступивших из Германии жалоб о том, что военнослужащие, демобилизованные с фронта, создают неблагоприятное впечатление, делая заявления, которые содержат все признаки государственной измены и подстрекательства к неповиновению. Людендорф добавил, что «подобные случаи затягивают честь и уважение как отдельной личности, так и всей армии, в болото и имеют катастрофические последствия для морального духа людей на родине».

Глава 85 Зильбер и Зиверт, цензоры-шпионы

Жюль-Крофорд Зильбер и Карл Зиверт были двумя другими германскими секретными агентами, которые, как Вассмус и Вольфганг Франкс, так долго находились вдали от своего отечества, что могли считать себя искренними патриотами без обычных тевтонских терзаний. Зильбер во многом считался самым умным и удачливым германским шпионом за время мировой войны 1914–1918 годов. Австрийский агент Зиверт не менее ловко окопался в секретном бюро вражеского государства, в России, как Зильбер в Англии. Но хотя его возможности для шпионажа, похоже, оказались в действительности более выгодными из двух, Зиверт во многом уступал Зильберу. Последнему ничто не мешало «служить отчизне» на английской земле, и он успел «исчезнуть» в самый подходящий момент, когда ценность любого немецкого шпиона в Великобритании сделалась ничтожной. В то время как Зиверту пришлось задержаться в России надолго; и все, что мы знаем о нем, заимствовано из протоколов его судебного процесса.

Зильбер был хорошо знаком с Британской империей, большую часть своей взрослой жизни провел за границей и сумел оказать англичанам кое-какие услуги и во время Англо-бурской войны. Когда в 1914 году запахло мировой войной, в нем проснулась типичная для скитальцев преданность отчизне. Вернуться домой и сражаться за свою страну не было никакой возможности, но он, который безупречно говорил по-английски, походил на англичанина внешностью и манерами, смог свободно проникнуть в Англию через Америку и Канаду. У Зильбера имелись при себе документы, удостоверявшие его деятельность в пользу англичан против буров, так что его просьба выдать паспорт в начале войны не вызывала подозрений. Ему разрешили въезд в Англию. Английские чиновники поверили его документам и приветствовали его знание иностранных языков. Зильбера определили в стремительно разраставшееся бюро цензуры, и до конца войны этот агент Германии «сражался» на ее стороне, занимая пост английского почтового цензора.

Единственными помехами Зильбера служили его совесть, целостность натуры и его выдающиеся способности, которые помогли ему продвинуться по службе и заслужить внимание начальства. Человек обходительный, он легко приобретал друзей, и это прибавляло немало подробностей к его регулярным отчетам, хотя и требовало временных затрат. А Зильбер — вражеский шпион, загруженный своими обязанностями британского правительственного чиновника, — нуждался едва ли не в каждой свободной минуте, чтобы набираться опыта в секретной службе.

Немецкую разведшколу он не заканчивал. Из Америки ему пришлось в частном порядке общаться с нужными немецкими властями, которые вдохновили его на выполнение самоотверженной миссии. Он не пытался сотрудничать с другими шпионами, и главную опасность для него представляли, похоже, периодические порывы шефов германской разведки «помочь» ему активными действиями или советами. Как цензор, Зильбер имел возможность отсылать свои шпионские донесения совершенно свободно. Чтобы заручиться необходимыми почтовыми штемпелями, он сам отправлял себе письма из разных мест Лондона, пользуясь коммерческими конвертами с «прозрачным окошком», что давало ему возможность менять адрес, вкладывая новое письмо после официального вскрытия конверта. Затем он помечал конверт, прикладывал свою цензорскую печать и отправлял письмо по назначению на континент.