Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - [120]

Макклеллан тем временем подбирался к Ричмонду и находился всего в четырех милях от него, когда десант Гаррисона вынудил его отступить. Он был американским наблюдателем в Крымской войне; и эта война, которая, казалось, довела до кульминации бесполезность и бесцельность чужих приключений, научила Макклеллана более осторожной наступательной тактике. Слабые ухищрения Пинкертона исправить ошибки, совершенные Скалли и Льюисом, стоили Северу его самого эффективного подразделения секретной службы. Внезапный отказ Пинкертона от должности начальника секретной службы никак не связан с гибелью Тимоти Уэбстера. Дело в том, что после победы правительственных войск у Антитама командование армией было вверено Амброзу Бурнсайду, и Пинкертон довольно резко продемонстрировал президенту Линкольну свое недовольство, отказавшись руководить шпионажем и контрразведкой под началом нового командующего, сменившего обожаемого им генерала Макклеллана.

В предшествующие месяцы, в течение которых Пинкертон заслужил немало похвал на посту, для которого обладал всеми необходимыми качествами, за исключением опыта и изобретательности, на тусклом небосводе федерального военного шпионажа стремительно взошла новая звезда — Лафайет Бейкер. Он проявил себя способным служакой, одним из немногих американских шпионов и их руководителей, карьера и методы которого заслужили одобрение европейских специалистов. И хотя сразу после Гражданской войны ему был присвоен чин бригадного генерала, карьеру Бейкер начинал рядовым шпионом Союза, не будучи призванным в армию или исполняя какую-либо должность в регулярной армии. Бейкер, как истый торговец-«янки», показывал образцы своего товара прежде, чем называл цену или просил заключить договор. Более того, он достиг своего высокого положения в военной карьере, точно следуя плану, который впоследствии стал популярным у героев Г.А. Хенти (популярный английский писатель и военный корреспондент) и его подражателей; он ухитрился воспользоваться случаем, лично представился главнокомандующему и сразу же произвел на того благоприятное впечатление.

Шпион в роли федерального фотографа

Бравый ветеран Уинфилд Скотт сидел в своей палатке, размышляя, что намерены предпринять Дэвис, Борегар и другие конфедераты. Макдауэлл командовал федеральной армией добровольцев и ополченцев, боевые качества которых не прошли испытания огнем мексиканской войны, как армии Скотта. Представившись генералу, молодой Бейкер объявил, что хочет пробраться в Ричмонд в качестве соглядатая Севера. Он считал, что сможет успешно действовать как житель Нешвилла и сторонник южан, и обещал разведать все о позициях конфедератов в Северной Виргинии.

Побеседовав с Бейкером, Скотт решил ему довериться. Бейкер намеревался прикинуться странствующим фотографом. Мы привыкли считать фотографическую камеру отличительным признаком шпионажа; в мировую войну любой фотоаппарат в руках штатского, даже если человек находился на расстоянии пушечного выстрела от линии фронта, считался столь же опасным, как нападение с воздуха. Но в войне 1861 года фотокамера была еще новинкой. Маскировка, выбранная Лафайетом Бейкером, сработала идеально.

Он с трудом пробрался мимо пикетов федеральной армии; его окликали, за ним гнались, в него стреляли и дважды даже задержали, как шпиона южан. Спасся он тем, что сослался на Уинфилда Скотта. Бейкер с облегчением вздохнул, только попав в руки кавалерийского разъезда южан; здесь он сразу проявил свой врожденный дар военного шпиона. Молодой фотограф имел при себе около двухсот долларов золотом, которые получил от Скотта. Если бы южане его обыскали, эти деньги вызвали бы у них подозрение; но те этого не сделали, приняв за бедняка. Бейкер таскал с собой поломанную камеру, непригодную для снимков с самого начала; но контрразведчики южан не догадались проверить ее.

После нескольких дней заключения и наспех проведенного допроса южане нашли Бейкера настолько любопытным типом, что стали передавать его из одной командной инстанции в другую, все более высокую. В Ричмонде с ним беседовали Джефферсон Дэвис, Александр Стивенс, вице-президент южных штатов, и все знаменитые генералы южан, включая самого Пьера Борегара. По-видимому, Бейкер побывал во всех полках южан, находившихся тогда в Виргинии. Он нагло обещал превосходные фотографии, «снимая» панораму каждого полка и во время обеда на лужайке. Якобы предшествуя Мэтью Бреди (первый американский фотограф), он отщелкал своей разбитой камерой весь штаб бригады, уверяя, что увековечил молодых генералов и офицеров штаба на групповом снимке, который так дорог всем военным, а в особенности молодым воинам, только что надевшим форму.

Его везде радушно принимали благодаря аристократическому отношению южан к странствующему фотографу, воспринимая его кем-то вроде коробейника, возможно, на голову выше лудильщика или сапожника, но близко к бродячему музыканту, артисту или книготорговцу. Однако Бейкер постоянно находился под угрозой ареста, пока шпионил и оставался к югу от Потомака, где стал развлекаться реже в тавернах, чем в тюрьмах и караульных. В Ричмонде сам начальник военной полиции держал его под замком. Спасся Бейкер только благодаря тому, что президент Дэвис приказал отправить его для допроса к генералу Борегару, тогдашнему главнокомандующему южан. Бейкер, не колеблясь, передавал южанам те сведения, которые он якобы собрал во время своего проезда через Вашингтон. Так что руководители южан остались довольны его информацией о положении северян, а он в свою очередь был доволен тем, что мог наблюдать за лихорадочными военными приготовлениями.