Три суда, или Убийство во время бала - [33]

Так прошло несколько времени. Анна Дмитриевна, видимо, сделалась не совсем спокойной. В те минуты, когда Бобровы ожидали к себе Петровского, она становилась нетерпеливой: часто подходила к окну, торопила лакеев отворять двери, когда раздавался наружный звонок, становилась угрюмой, если Петровский манкировал своим визитом.

Однажды, прождавши его напрасно, она ушла в свою комнату и прислала сказать, что не выйдет к обеду, потому что чувствует себя нездоровой.

— Что с тобой, Анюта? — спросила мать, войдя к ней в комнату.

— Ничего, болит голова.

— У тебя есть что-то на сердце, Анюта, ты от меня скрываешь, ты неравнодушна в Петровскому.

— Какой вздор! — и глаза Анны Дмитриевны покрылись влагой, дыхание сделалось прерывистым. Она легла на постель и уперлась лицом в подушку. Услыхав, что она плачет, мать грустно покачала головой и вышла из комнаты.

Чем же Петровский мог понравиться Анне Дмитриевне? Наружность его была самая обыкновенная, из тех, что ежедневно встречаются дюжинами. Высокий, коренастый, с грубым лицом и неправильными чертами. Его образование было далеко не такое, которое могло бы обратить на себя внимание, замашки его были семинарские. Может быть, он был дельным чиновником, но дамы, с которыми он познакомился у Бобровых, разбирая его по косточкам, справедливо замечали, что всякий служащий обязан быть хорошим чиновником: за это ему и жалование платится.

Почему же молодая девушка, всеми пренебрегавшая, для всех неприступная, упивавшаяся до сих пор только своими успехами в свете, предпочла его другим?

Петровский со сметкою делового человека подметил слабую струну красавицы и энергично, всей силой, ударил по этой струнке. Он видел, что непомерно развившееся тщеславие подавляет в Анне Дмитриевне все другие чувства, и с самообладанием, которое свойственно подобным натурам, поставил себе задачей раздразнить ее самолюбие холодностью и на этом построить свое здание.

Мало-помалу образ этого человека запечатлевался в воображении девушки. Сначала ей казалось, что она полюбила его ум; под конец она должна была сознаться, что полюбила его самого. Ей самой это казалось непонятным. Она сердилась было на себя за потерю свободы сердца, но одумалась тогда только, когда была не властна уже подавить чувство, овладевшее ею. Как бы то ни было, но Анна Дмитриевна влюбилась в Петровского, и, пока никто другой еще не замечал этого, он уже ясно это видел.

Петровский воспитывался в гимназии, затем слушал лекции в университете. Он не был лишен способностей, но никогда не отличался особенными талантами. Из слышанного им в университете в нем осталось немногое, да и то плохо перебродило. Бедному, безродному и бездомному, ему трудно давались первые шаги в жизни. Первые годы его службы протекли для него тяжело. Он сидел дома, никуда не показывался и с жадностью читал все, что ему попадалось под руку. Когда он добился места в губернском городе, то почувствовал, что тяжелый груз свалился с его плеч. Он мог считать себя обеспеченным, но эта обеспеченность была прочной, лишь покуда он оставался на своем месте. Ему пришло в голову посредством женитьбы упрочить за собой состояние, которое сделало бы его вполне независимым. Первая встреча с Анной Дмитриевной произвела на него впечатление. Она ему понравилась, и, насколько любовь была доступна его природе, он, пожалуй, настолько полюбил ее. Втихомолку он стал собирать сведения о состоянии ее родителей. Точных данных он получить не мог, так как едва ознакомился еще с местным обществом, но ему было несомненно известно, что они помещики, живут на свои доходы и ни в чем не нуждаются. У них всегда бывало много гостей, и на приемы они денег не жалели; он предположил, что у старика должны быть деньги.

Как же ему было добиться руки Анны Дмитриевны? Соперников у него было много, но, приглядевшись, он увидел, что все они действуют однообразно и неудачно. Надо было придумать другой способ действия, более целесообразный. Он видел, что красота Ичалова не прельщала красавицу, богатство другого ее поклонника Эльстера не искушало ее, знатность князя Танищева не вскружила ей головы.

Он вздумал раздразнить ее самолюбие, притворившись для нее неприступным. Ему как нельзя лучше удалась эта тактика: сначала она им заинтересовалась, а потом и влюбилась.

Словно гром грянул — такое впечатление произвело в городе известие о помолвке Анны Дмитриевны с Петровским. Мужчины удивлялись, что могла она найти в нем привлекательного; барышни порадовались, так как одной соперницей, и самой страшной, стало менее; к тому же «не бобра убила она», думали они; маменьки и тетушки перестали хмурить брови, напротив, они очень предупредительно поздравили жениха и невесту. Особенно выиграл сам Петровский: победа над неприступной красавицей поставила его на пьедестал, репутация его выросла с гору. Свадьба была назначена на 2-е июня. Ичалов был в отчаянии. Он нигде не показывался, заперся у себя дома и рвал на себе волосы.

В это время появилась в городе новая личность, новая невеста, новая красавица. Красавица эта составляла полнейший контраст с Анной Дмитриевной и по наружным, и по внутренним своим качествам. Если Анну Дмитриевну прозвали Тамарой, то Елену Владимировну Русланову следовало бы назвать Светланой.