Три ступеньки в небо - [47]

Логика и здравый смысл в выборе пути отсутствовали начисто, зато было много эмоций. По московским меркам тетка с братом были наивны как дети и в то же время циничны до неприличия, потому что задавали вопросы, которые долгожители мегаполиса никогда друг другу не задают. О зарабатываемых деньгах, которые почему-то называли «получкой», о расходах на «питание», стоимости заграничных вояжей, «сколько вы там, в Москве воруете?» и тому подобное. И при этом с детской наивностью ожидали правдивого ответа! Немыслимо! Да кто ж рассказывает о таких вещах даже родственникам? Разрекламируешь свои расходы, придется рассказывать, откуда доходы берутся, а кому это надо? Если человек нашел способ, как заработать большие деньги, меньше всего ему хочется, чтобы другие догадались, что это за способ.

Провинциальная родня Тумановых жила бедно и всерьез рассчитывала на помощь москвичей, но они считали бестактным попросить денег в лоб. А ведь это самый верный способ получить то, что хочется. Но они почему-то не замечали кратчайшего пути между двумя точками, выстраивая понятную лишь им двоим схему, которая еще больше все запутывала. Неудобства поэтому продолжались.

Мама с тетей Мариной оживленно беседовали на заднем сиденье, а он молча смотрел в окно, чувствуя, что после недавней перепалки по поводу дядиного наследства Миша не склонен к разговорам.

– А получка-то у Игоря какая? Я имею в виду чистыми.

– Когда как.

– Что ж вы, москвичи, такие скрытные! Вот у меня чистыми выходит шесть тысяч. После выплаты процентов по кредиту. И то я подрабатываю.

– Игорь работает сдельно.

– Но есть же какой-то минимум!

– Пятьдесят тысяч, – нехотя сказала мама.

– Да ты что-о-о…

– Он водит по Москве большегрузные машины, – пояснила сестре Ирина. – Это очень тяжело. Повсюду ведь пробки. Игорь еще и подрабатывает, – поспешно начала оправдываться она. – Ему, Марина, достается.

Краем глаза он заметил, как брат насупился.

– Такие деньжищи… – сдавленный вздох на заднем сиденье. – И сын миллионер…

Вскоре показался полосатый шлагбаум, и все вздохнули с облегчением.

Скит

Машина остановилась, не доезжая до него двух метров, и Миша пошел на переговоры с охранником. Тот, едва глянув на путевку, махнул рукой:

– Проезжайте.

Шлагбаум поднял сам Миша, он же закрыл его после того, как машина проехала на территорию «Энергетика». Все это время охранник сидел в будке и с интересом разглядывал вновь прибывших, но ни разу не то что не вышел, с места не поднялся. Людям здесь платили так мало, что они справедливо считали, что уже одного их присутствия на работе вполне достаточно. Все остальное было организовано по принципу самообслуживания. И никто не обижался и уж тем более не скандалил.

– Подождите меня здесь, – сказала тетя Марина и скрылась в главном корпусе.

Саша вышел из машины и стал осматриваться, постепенно привыкая к месту, где придется пробыть уж никак не меньше месяца. А скорее всего, двух или трех. Или вообще полгода. Когда там у них свадьба?

В сгущающихся сумерках все казалось таинственным, а главный корпус так и вовсе был похож на заколдованный замок. Там у шкафчиков с волшебным зельем притаились феи в белых халатах и колдуны со стетоскопами по душу А.И. Туманова, вернувшуюся с того света. Он стоял с бессмысленной улыбкой на лице и уже не заботился о ней совершенно. Вокруг росли сосны, и Сашины легкие постепенно наполнялись чистым, как горный родник, воздухом, который он не вдыхал, а пил, словно лекарство. Ни с чем не сравнимый запах сосновой смолы и хвои был настоящим открытием. В голове звенело, как после бокала молодого вина, и обновленная кровь весело бежала по жилам.

– Хорошо! – счастливо улыбнулся он.

– Правда хорошо, Саша? – тут же подхватила мама. – Я же тебе говорила, что у нас очень красивые места.

– Да, красиво, – согласился он.

Здесь действительно было красиво, вовсе не голо, как в степи, сосны росли часто, выступая, словно солдаты на параде, ровными стройными рядами. И тихо. Ветер остановился на подходах к этому островку покоя и уединения, наткнувшись на дивизион его защитников-сосен. Остановился и замер в задумчивости, любуясь открывшимся ему пейзажем.

– Ты будешь гулять по лесу. Дышать чистым воздухом. Пить ключевую воду. Здесь целебный источник. Никто не брал воду на анализ, но так говорят.

– Да, – согласился он.

– Она святая, эта вода, – тихо добавила мама.

В глубине территории он уже приметил часовню. Здесь, видимо, думали не только о теле, но и о душе. Часовня была крохотная, но срубленная добротно, на совесть, а главное, с любовью. Сруб – бревнышко к бревнышку, а на маковке сияющий крест, увенчанный огромным багровым диском закатного солнца. Ноги сами несли к ней, не терпелось как следует все рассмотреть, но тут из дверей главного корпуса вышла, а точнее, выбежала тетя Марина и махнула рукой:

– Идемте!

Они по узкой тропинке двинулись к одному из корпусов.

– Я со всеми договорилась, – тараторила тетя Марина. – Тебя осмотрят терапевт, хирург, эндокринолог и… – она слегка запнулась, – психиатр.

– Саша не сумасшедший! – запротестовала мать.

– Такие деньги профукать может только ненормальный, – буркнул Миша, который шел последним.