Три стигмата Палмера Элдрича - [2]

– О! Такие вещи не забывают! – соврал Барни.

– Послушай, могу поспорить на что угодно! Ты таскаешь с собой этот дурацкий чемодан потому, что получил повестку. Я права?

Немного поразмыслив, Барни кивнул. Об этом он не забывал ни на минуту. Голубовато-зеленый продолговатый конверт пришел неделю назад. В следующую среду нужно отправляться в Бронкс, там расположен военный госпиталь ООН. Призывная комиссия выдаст заключение о психическом здоровье Барни Майерсона.

– Ну и как, помог он тебе? – Рони указала на чемоданчик. – Достаточно он промыл тебе мозги?

Повернувшись к портативной версии доктора Смайла, Барни спросил:

– Достаточно ли, док?

– К сожалению, нынешнее состояние вашей психики таково, что комиссии не останется ничего другого, как только признать вас годным к службе. До патологии вам еще далеко. Вы легко выдерживаете десятифрейдовые стрессы. И все же унывать пока рано, у нас в запасе еще несколько дней.

Рони Фьюгейт вошла в спальню и стала не спеша одеваться.

– Это же надо! – фыркнула она. – Если вас признают годным и отправят служить куда-нибудь в колонии, я займу ваше место, господин Майерсон! – Она улыбнулась, обнажив свои ровные белые зубы.

Подобная перспектива представлялась Барни чересчур мрачной. Однако возразить нечего. Подобный исход столь же вероятен, как и исход положительный, когда его признают негодным к службе в колониях.

– Ты вряд ли справишься с моей работой, – заметил Барни. – Там, в Китае, ты решала пустяковые проблемы. У нас ситуации во много раз сложнее и серьезнее. Тем не менее ты запуталась и чуть не провалила все дело, хотя распределение вероятностей было, мягко говоря, тривиальным.

Барни говорил чистую правду. Однако при этом прекрасно понимал, что уже в скором времени Рони нагонит его. Она обладает блестящими способностями, к тому же молода и красива. Единственное, чего ей не хватало, так это опыта Майерсона, считавшегося по сию пору лучшим специалистом в своей области. Лишь теперь Барни смог оценить всю серьезность положения. С большой вероятностью он мог залететь на службу – удовольствие не из самых лучших. Но угрожало не только это.

Вне зависимости от решения призывной комиссии он мог потерять свое замечательное место, к которому шел долгих тринадцать лет.

Уж не потому ли он оказался в одной постели с Рони, что близость с нею представилась вдруг возможным выходом из этого тупика?

Барни склонился над чемоданчиком и еле слышно пробормотал:

– Док, скажи, бога ради, что заставило меня…

– Лучше будет, если на твой вопрос отвечу я, – послышалось из спальни. Рони Фьюгейт застегивала перед зеркалом туалетного столика свою светло-зеленую блузку. – Ночью, после пятой рюмки, ты сказал мне… – В глазах Рони засверкали озорные искорки. – Прозвучит, конечно, достаточно грубо, но я попробую передать смысл сказанного. Ты заявил примерно следующее: «Не можешь победить – присоединись». Вот только вместо слова «присоединись» сказано кое-что иное.

Барни покачал головой и направился на кухню – срочно приготовить себе чашечку кофе. В любом случае он находился не дальше ближайших окрестностей Нью-Йорка, ибо мисс Фьюгейт, так же как и он сам, состояла на службе в «Пи-Пи-Лэйаутс». Судя по всему, они сейчас в ее квартире. Значит, на службу поедут вместе.

«Вот и прекрасно», – решил Барни.

Интересно, как это понравится их шефу, Лео Булеро? Хотелось бы знать, как относится компания к тем сотрудникам, которые спят друг с другом? Приветствует она это или нет? Во всем остальном жизнь сотрудников расписана до мельчайших деталей. Обстоятельство это было замечательно тем, что человек, составивший табели о рангах и уставы, только и делал, что загорал на пляжах Антарктики и принимал в немецких клиниках сеансы Э-терапии.

«Когда-нибудь я стану таким же, как Лео Булеро, – подумал Барни, – не торчать же мне вечно в этой безумной восьмидесятиградусной нью-йоркской жаре».

Пол под ногами завибрировал – включилась система охлаждения. День начался.

Из-за соседних зданий появилось пышущее жаром, грозное солнце. День снова обещал превратиться в пекло. В полдень температура могла подняться и до двадцати вагнеров. Для того чтобы понять это, не обязательно быть скопером.

В доме с жалким номером 492, стоявшем на окраине Мэрилин Монро, штат Нью-Джерси, жили Хнатты. Ричард Хнатт индифферентно поглощал свой завтрак, просматривая утренний обзор климатических изменений за предыдущий день.

За предыдущие сутки главный ледник, носивший имя Олд-Скинтоп, отступил на 4,62 грабля. Полуденная температура в Нью-Йорке была на 1,46 вагнера выше, чем за день до этого. Вследствие повышенного испарения с поверхности океана влажность возросла на шестнадцать селкирков. Таким образом, температура и влажность продолжали расти, мир катился к назначенному ему концу… Хнатт отложил газету в сторону и стал просматривать утреннюю корреспонденцию, доставленную ему еще до рассвета… С восходом солнца движение почтальонов прекращалось, и так было уже не год и не два.

Первым на глаза попался счет за охлаждение квартиры. Хнатт задолжал домовладению 492 десять с половиной скинов. На три четверти скина больше, чем за апрель.