Три сказки, записанныя въ Колымскомъ краѣ. - [4]
Вотъ дослушалъ отца, пошелъ. Шелъ, шелъ, шелъ, шелъ, на моро вышелъ, черезъ моро пошелъ, стало моро ломать. Сталъ онъ съ ледина на ледину скакать. Ледина на ледину скакалъ, скакалъ, скакалъ; обезсилился. Из-подъ нутра черна ледина выплыла: коё-какъ на ніи скакнулъ. Стало ледину нажимать, да нажимать, на сухой берегъ вытолкало. Едва онъ вышелъ, то ись весь перемокъ, ло́пать развѣшалъ, лежитъ самъ у огоньчика; (в)другъ пэтишечка прилетѣла. Лукъ онъ схватилъ, эту пэтишечку убилъ: эту пэтишечку убилъ, вытеребилъ. На рожончикъ іи поставилъ. Жарилось, жарилось кругъ роженчику пуста пѣна только осталась. Бросилъ роженчикъ, говоритъ: Пэтишечка, такъ пэтишечка и есь. Кава́ у ніи и исти-то? На умъ ему пало: отецъ наказувалъ сто? Этотъ роженчикъ схватилъ, сталъ пѣну исти кругомъ роженчика, такая очутилась баранья грудина, жирная, только держись. Онъ поѣлъ и лежитъ, отдыхать. Прилетѣла ему кукша. Схватилъ онъ лукъ, стрѣлилъ, её убилъ. Убилъ іи, вытеребилъ: поставилъ опять на рожнѣ на жаркое. Самъ заснулъ. Пробудился: на рожнѣ такъ нихто нѣту, пуста опеть пѣна. Взялъ, бросилъ и говоритъ: чево іи исти-то? Какая то ѣда? — Лежалъ, лежалъ: на умъ ему пало опеть отцовския речи. Сталъ исти: (в)другъ очутился такой бараній бокъ жирной. Отдохнулъ онъ, высушился, собрался, пошелъ. Шелъ, шелъ, услышалъ: люди баютъ, дѣвушки баютъ, — слышно. Одна и справатъ: — Сестра, — говоритъ, — ты а йдѣ свою скобельну доску[6] покинула? — Я вотъ, — говоритъ, — на хребтѣ-тѣ покинула. — Друга-то у ніи спросила: — «Ты а йдѣ свой ши́вальный мѣшок[7] покинула?» — «Покинула я, — говорить, — подъ камнемъ. Этта вотъ!» — Онъ запалъ, смотритъ. Увидѣлъ: ва́женочий табунъ идетъ. Выбралъ важенку хорошую, потянулъ лукъ на ніи, стрѣлилъ. Вдругъ заскакала. — «Йо, бокъ болитъ, о, бокъ болитъ у мене!» — Стрелялъ, убилъ іи. Взялъ іи, опустилъ, разбилъ какъ слѣдуетъ, масо, развѣсилъ къ огню, штобу подсохло. Жирное мясо развѣшалъ, которое, какъ могъ самому себѣ — штобъ поднясти, унести, подсушилъ, завязалъ въ постелю, понесъ самъ себѣ на подорожну. Скоро сказка сказыватся, между тѣмъ много дѣла минуется. Шелъ, шелъ, пріоблегчилась эта у него котомка. Услышалъ, люди слышно опять баютъ, мужчины: — «Братъ, а ты а-йдѣ, — говорилъ, — свой лукъ покинулъ?» — «Я, — говоритъ, — вонъ за хребтом-тѣ покинулъ». — Братъ, а-йдѣ свой ты тулъ покинулъ? — Ну, я, — говоритъ, — вотъ это на долу-ту. — Онъ запалъ, глядитъ, караулитъ: каки́ же люди идутъ, — православные, или хто? Увидѣлъ: бычій табунъ идетъ. Выбралъ жирнаго оленя и потянулъ лукъ. Опеть заскакалъ: — «Йо! бокъ болитъ, бокъ болитъ!» — Стрѣлилъ, билъ его. Опустилъ его; мясо, которое хорошее мясо, развѣшалъ его, — какъ могъ подпясти, самъ себѣ. На край мора шелъ, вдругъ на моро рѣчка вышла. Перебродъ ему нигдѣ нѣту. И пошелъ онъ по этой рѣчкѣ, погонилъ эту рѣчку перебродъ искать. Недалеко по этой рѣчкѣ шелъ и увидѣлъ стоятъ двѣ вѣтки: одинъ каюкъ, друга вѣтка. Двѣ дѣвки ягоды собираютъ: одна воронья, другая князцовска[8] дочь. Взялъ онъ отъ этой, отъ князцовской дочери ягоды чистыя, поѣлъ много, а у вороньей каки чисты будутъ? Всѣ съ листами. Взялъ эту котомку свою, всѣ въ ветку положилъ, гдѣ чисты ягоды; а гдѣ сметьеваты ягоды, тутока мяско маленько да жирокъ положилъ. Воронья дѣвка увидала съ лѣсинѣ. — «Сестра, — говоритъ, — морской скакунъ пришелъ, котору-то изъ насъ замужъ (в)зясти хочетъ? Пойдемъ скорѣе домой», — говоритъ. — Пошли онѣ домой: прибѣжали (къ)вѣткам. — Сестра, — говоритъ — воронья дѣвка — чего у теба (въ)вѣткѣ есть? У меня, — говорить, — нихто нѣту. Ну, — говоритъ, — сестра, видно меня замужъ взясти хочетъ морской скакунъ, што менѣ (въ)вѣтку положилъ жиръ да мясо. Вотъ на проходъ погребли домой. Тотъ за ними бѣжалъ, шелъ, шелъ, само на эвой-тѣ сторонѣ тутъ домы-те, онъ пришелъ, князцу прамо вошелъ. У князьца одна дочи и три сына и онъ со старухой, князец-то. Эта дѣвка на проходъ бѣлу постелю возлѣ себа постелила и посадила жениха. Эта воронья дѣвка пришла, сяла возлѣ жениха, возлѣ этого. Та іи (в)зяла, выпинала. — «Уйди, — говоритъ, воронья дрыстунья, ты все мѣсто обгадишь!» Та ушла. Жили, жили. Этотъ отецъ вороньей дѣвки, какъ бу, эту обиду отворотить, дочерь что есть изжени́ли, князцовскому зятю говоритъ: — Пойдемъ охотничать за птицой, птицу промышлять. — Тотъ сказалъ ему: — Я, — говоритъ, — (въ)чемъ пойду? У меня вѣтка нѣту. — Тесть-то ему и сказалъ, князецъ: — Да вотъ есть вѣтка; — возьми, — говоритъ, — поди съ нимъ. Онъ хочетъ испытовать твое удальство дак… — Ну, вотъ пошли они. А гдѣ стадо найдут… это князцовской зять крупняков-то и убивать гусей. А этотъ воронъ все гагарленковъ гонятъ, цыпленочковъ. Тотъ вѣтку полонъ какъ наубивалъ князьцовской зять-отъ, возвратился назадъ. Пришелъ, эту птицу всю вытаскали. Тожно этотъ воронъ пришелъ. Ну, гагарленковъ, цыпленковъ наубививалъ, дакъ тѣ унесутъ домой, да (въ)пазуху́ назадъ принесутъ опеть (къ)вѣткѣ. Это воронья дѣвка-то. Тѣ взяли птицу вытеребили, всю её тамъ насушили. Ночь какъ стала, эта воронья дѣвка съ матерью стали шерсть таскать съ улицы-те. Эти перья (в)сѣ убрали съ улицы.
