Три рассказа - [9]

— И сколько она лежала? — спросил я его.

— Не знаю, — ответил Фрэнк. Десять месяцев.

— Ее больше года не было, — сказал я ему.

— Говорю тебе, она никуда не уезжала, — ответил Фрэнк. — Пару месяцев она вставала с постели. Не выходила из комнаты. Заперла дверь.

— Заперла! — возмутился я. — Она родила ребенка?

— Говорит, да, — ответил Фрэнк. — Сказала, что родила. Я не знаю.

Слышали бы вы, как он говорил. Совсем тихо.

— Как так получилось? — спросил я. — Она сказала, что у нее ребенок. А ты не знаешь?

— Она сказала, что у нее ребенок, — ответил Фрэнк.

— Но я не уверен. Пару месяцев назад я пришел домой, дверь была заперта. Я стучался и спрашивал, все ли у нее в порядке. Она сказала, что рожает.

Фрэнк рассказывал, как спросил у нее, нужно ли вызвать доктора Боулера. Пола сказала, что нет, что ей не нужен никакой доктор. Фрэнк спросил, не болит ли у нее ничего. Пола ответила, что чувствует себя чудесно. Лишь об одном она хотела его попросить. Фрэнк поинтересовался, о чем же. И что вы думаете, она сказала?

Она сказала: «Отправься в сад, сорви две розы и потри их друг о друга».

Все, чего она хотела.

— Боже! — сказал я Фрэнку. — Ты же не пошел? И что, ты не вызвал доктора?

— Она не хотела, чтобы я вызывал доктора Боулера, — сказал Фрэнк. — Она сказала, он ей не нужен.

Можете представить?

— Так, — сказал я. — Ну ты не пошел в сад за розами?

Он сказал:

— Пошел.

— За каким чертом? — спросил я.

— Она так хотела, — ответил Фрэнк.

И он это сделал! Он вышел в сад, сорвал два бутона и потер их друг о друга. После побежал наверх, в спальню (а дверь до сих пор закрыта, представьте), и Пола сказала, что ребенок родился. Но она не пустит Фрэнка посмотреть на него. Лучше будет, если они еще какое-то время останутся наедине. Фрэнк спросил, мальчик это или девочка. Пола ответила, что девочка. Она сказала, что родила красивую голубоглазую девочку со светлыми волосами.

Фрэнк спросил, нужно ли ей что-нибудь. Пола ответила, что ничего не нужно. Фрэнк попросил открыть дверь. Но она не хотела открывать. Я говорю Фрэнку:

— Боже, я бы выломал чертову дверь.

Фрэнк только покачал головой. Он сказал, я не знаю Полу: она очень ранимая.

Так вот, два месяца прошли, а Пола все не выходила, никто не видел ни ее, ни ребенка. Даже горничную не пускала. Открывала дверь, только когда нужно было поесть, и то лишь настолько, чтоб поднос протолкнуть.

Она просто сидела в комнате с ребенком. И Фрэнк, когда возвращался с работы вечером, говорил с ней через дверь. Она рассказывала, что ребенок весь день делал, как засовывал еду в рот и все такое. Фрэнк спрашивал, нужно ли ей что-нибудь. Иногда она отвечала, что нужно. Малютке нужна кроватка, малютке нужна бутылочка. Ну, знаете. Штуки для детей. И Фрэнк привозил на машине все эти вещи, а Пола приоткрывала дверь, настолько чтоб он их протолкнул, но ни ребенка, ни ее не видел.

И вот однажды Пола сказала, что малютке нужно с кем-то играть. В общем, просто другой ребенок. Она сказала, что очень верит в то, что самый важное время для формирования личности — младенчество. Она сказала Фрэнку: «Ты точно думаешь, что я свихнулась». Фрэнк ответил, что нет, но его уже из себя выводило то, что нельзя увидеть собственного ребенка. Пола засмеялась и попросила его потерпеть еще немного.

Так вот, Фрэнк попросил горничную привести свою племянницу. Ей было года три. И ее пустили посмотреть на малютку.

Фрэнк спросил у девочки, когда она вышла из спальни:

— Ты видела малютку?

— Да, — ничуть не сомневаясь, ответила девочка.

— Как она выглядит? Маленькая девочка, да? — спросил у нее Фрэнк.

— Это маленькая девочка. Она говорить не умеет.

Девочка ответила, что малютка не умеет говорить и что она спала в кроватке. Ну, знаете, как дети говорят.

И вот, через пару недель Фрэнк выломал дверь.

— Да в это поверить невозможно.

Пола лежала в кроватке. Фрэнк сказал, она сложила ноги так, что колени сжимали подборок. Ее волосы были причесаны, как у ребенка, и она завязала их таким большим красным бантом. Кроме банта на ней ничего не было. Совершенно голая. Голая, как младенец.

— И что вы думаете, она сказал Фрэнку?

Она сказала, натягивая на себя одеяло:

— Знаешь, ты подлец. Думаю, нет людей подлее тебя.

Она выгнала его из комнаты. И тогда он приехал к нам. И теперь сидел на диване.

Я ему посоветовал куда-нибудь съездить. Сказал, что им с Полой не помешает долгий приятный отпуск.

Сегодня я получил от них открытку.

— Эмили, куда ты дела открытку?

Хинчеры отправились во Флориду. Хинчер впал в полное исступление в вестибюле отеля Плаза. Помощник управляющего и рослый чернокожий лифтер скрутили его, и теперь он в Лейквуде, в лечебнице.

Пола вернулась в Отисвилль и несколько месяцев назад решила снова устроиться библиотекарем. Она все еще работает и справляется замечательно.

Конец