Три путешествия - [8]
Изображая Разина кровожадным зверем, Стрейс принужден отметить в нем ряд положительных черт. Разин «держался скромно», его «нельзя было бы отличить от остальных» его соратников. Зато по отношению к представителям господствующих классов он вел себя совсем иначе. «Держал он себя по отношению к персидскому королю с таким высокомерием, как будто сам был царем», он придерживался порядка и сурово преследовал проявления недисциплинированности. Разин возмутился, когда Прозоровский предложил ему выдать перешедших на сторону революционной армии «слуг его величества», и с негодованием отверг это предложение, сказав: «Должен я предать своих друзей и тех, кто последовал за мной из любви и преданности». Чувство большого внутреннего достоинства сквозит в его ответе Прозоровскому, посмевшему делать Разину «предписания, как своему крепостному, когда я рожден свободным».
«Кровожадность» Разина имела определенную классовую направленность и касалась «по большей части начальников», а не «простого народа».
Любопытно, что в отличие от других крестьянских войн феодально-крепостной эпохи разинщина не была облечена в оболочку монархической идеологии. По свидетельству Стрейса, Разин «не хотел носить титула, сказывая, что он не пришел властвовать, но со всеми вместе жить, как брат».
Койэт, автор описания посольства Кунраада фан-Кленка, рассказывает, будто Разин снарядил две лодки, посадил в одну из них юношу, которого выдавал за покойного царского наследника Алексея Алексеевича, бежавшего от бояр, а в другой лодке, утверждал Разин, находится патриарх Никон. Таким агитационным приемом Разин привлек якобы на свою сторону массу («Посольство Кунраада фан-Кленка»). Если и верно это утверждение Койэта, то оно все же не нарушает основного вывода: «монархизм» у Разина не играл значительной роли.
Если к восстанию примкнули все низы феодального общества — крепостные крестьяне, казаки, националы, эксплуатируемый люд приволжских городов, — то против крестьянской войны ополчились общественные верхи, без различия национальности, сословий. Не только аппарат крепостнического государства, но персидский шах, польские и немецкие офицеры, шотландские дворяне, английские и голландские капиталисты, немецкие лейтенанты и прапорщики — все поднялись на подавление восстания, добровольно предложили услуги феодальной контрреволюции, (Стрейс, см. также письмо капитана Бутлера). Не даром ненависть разинцев была обращена и против иностранных гостей.
Стоит прочитать письмо капитана Бутлера, чтобы почувствовать всю силу его диктуемой классовыми интересами ненависти к движению, страх перед размахом борьбы угнетенной массы, неуверенность в представителях этой массы, находившихся на царской военной службе, их готовность восстать при малейшей возможности.
Достаточно было одному полковнику попробовать убеждать солдат «отступиться от казаков как мятежников и верно защищать город», чтобы получить ответ, «чтобы он заткнул свою глотку». Другие офицеры были убиты восставшими. Исключение делалось, по свидетельству Бутлера, только для персов, о которыми обращались более милостиво. Бутлер не может объяснить этого явления, но, невидимому, оно мотивируется указываемым Стрейсом желанием Разина заключить союз с восточными ханствами, чтобы объединенными силами выступить против Москвы.
Как видим, записки Стрейса, при всей необходимости строго критического подхода к ним, заслуживают нашего внимания. В живой и легкой форме они дают дополнительный материал для понимания ряда существенных исторических вопросов.
Не случайно буржуазно-дворянская историография мало занималась и мало использовала «путешествия» Стрейса. Дело тут не только в том, что он не всегда оригинален и прибегал к заимствованиям. Буржуазная историография сознательно игнорировала изучение крестьянских войн. Поэтому буржуазные историки, широко используя «сказания иностранцев о Московском государстве», оставляли Стрейса в тени. Тем важнее сейчас сделать рассказ Стрейса о разинщине достоянием широкого круга читателей.
То же можно сказать и об истории угнетенных народностей.
Историю народов СССР начали писать только после Октября. Буржуазно-дворянская историография подходила к тем, кого она вслед за колониальными завоевателями называла «инородцами», как к объекту «культурнической миссии великорусского племени», лишала их права на самостоятельное существование, игнорировала их в своей великодержавной шовинистической науке. И тут записки Стрейса вносят нечто свое, свежий бытовой материал, живо изложенный наблюдательным путешественником.
Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой не только занимательное чтение, но и значительный интерес как исторический документ.
Парусный мастер Ян Стрейс и его путешествие
Стрейс, Стрюйс, Струс, даже Струф и Страус и, наконец, Штраус — так на все лады называли в русских документах и исторических исследованиях этого человека, который приобрел себе славу неутомимого путешественника (Струф и Ян Струс: «Дополнения к актам историческим», т. V, СПБ. 1853 г. ч. 1, № 47, стр. 268, 270. Стрюйс (франц. Struys): П. Юрченко, Русский архив, 1880 г., кн. 1, «Первое путешествие по России голландца Стрюйса». Страус и Штраус (нем. Strausz): А. Попов, О построении корабля «Орла» в государствование царя Алексея Михайловича, «Русская беседа», 1858, кн. 4, отд. V, стр. 3. Стрейс (голл. Strays): А. Ловягин, Введение к книге «Посольство Кунраада фан-Кленка в царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу», СПБ, 1900.).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.